И хотя тему модератор уже в архив списал, но мы все же пока живы и здоровы. И все домой добрались, когда хотели.
Отчет сделаю на сайте velorogi.ru. А пока фотографии.

Ночевали под Ачинском прямо на тракте. Потом был музей в Назарово

Там же неподалеку памятник жертвам Сережского "кулацкого" восстания. Памятника жертвам красного террора против восставших крестьян-бедняков в Назарово нет

Вдоль всего "ленинского" тракта весной 1964 г. дети высадили десятки тысяч саженцев

На куриных крыльях, да в космос бы улететь...

Из Минусинска в Ачинск Ленин доехал всего за 2 суток - бежал из Сибири. Я же никуда не спешил и проехал тракт за пять дней.

Народная политика

НЛО пошалило?

Комарье да мухи. Ох и кусучие...

Усталая, но счастливая

И через 200 лет мост все еще как новый

Это не яйца пернатых, а грибы-дождевики

На этих пейзажах Монголия отдыхает



На тракте строили коровники, а на скифских курганах - силосные ямы,. И все это ныне пошло прахом.

Так жили скифы и еще не так давно - наши прадеды

Жизнь вечна

Примерно в таком варианте статья будет предложена к научной публикации. Дается в сокращении. Иллюстрации приведы выше.

ЛЕНИНСКИЙ ТРАКТ
(путевые заметки)
В. Черников (г. Красноярск, велоклуб «Грязные носороги», 14-19 июля 2006 г.)

Все-таки странно устроена жизнь. Еще полгода назад я ничего не знал ни про каменный мост екатерининской эпохи, ни про проходящий через него 250-летний тракт. За это время я не один раз проехал по нему, опросил десятки стариков, перечитал ранее неизвестные мне книги, испытал погружение в прошлое, из которого с трудом вынырнул. А, написав эту статью, ощутил душевную пустоту. Как будто ушло из меня спрессованное предками время.

Осенью прошлого года судьба путешественника забросила меня в Новоселовский район. На велосипеде я намеревался пробраться к установленному в глухой тайге памятному знаку «Палласово железо» - месту падения первого в мире метеорита. Однако нежданное наводнение смыло бобровые плотины и единственно возможный путь к знаку оказался недоступным. И тогда я пошел в местный музей, познакомился с его директором и все выходные прокатался с ним по местным достопримечательностям. Мы осмотрели таштыкские склепы и тагарские могильники, обнаружили ранее неизвестную горную крепость и побывали на каменном мосту. В который я и влюбился. С первого взгляда. Мост уникальный, найти ему аналогов в России пока не удалось. По архивам, строился он неизвестным ныне ссыльным польским инженером в период 1776-1796 гг.
После того про мост мы сделали несколько телепередач и добились, что его взяли под государственную охрану. Не было месяца, чтобы я не побывал там. В одну из поездок даже скелет мамонта неподалеку нашли. Но хотелось все же узнать про мост подробнее. В ближайшей деревне, перенесенной с затопленного берега Енисея, о нем никто ничего рассказать не мог. Лишь как-то показали на находящуюся неподалеку огромную канаву: мол, была там раньше какая-то дорога, ее еще тачками строили.
Не долго думая, я въехал в ямину прямо на машине и через 300 м уткнулся в толстенный березняк. Но уже и так было ясно: это какой-то старинный тракт. Правда, необычный, поскольку весь он был вырыт в земле сплошной многокилометровой выемкой.
Постепенно, в ходе нескольких поездок и попутных велопутешествий, выяснилось, что эта дорога шла на протяжении почти 340 км и была стратегическим для освоения южной части Енисейской Сибири Ачинск-Минусинским трактом. Возникло желание проехать весь тракт полностью.
Однако, как уже повелось в велоклубе, требовалась историческая подготовка такого многодневного путешествия. И тут выяснилось, что никто ранее Ачинск-Минусинский тракт специально не изучал, научных публикаций о нем нет. Тем интереснее стало его исследовать. Пришлось даже отложить запланированный на лето поход по пути Ермака.
После чего я, как обычно, дал объявление об очередном походе на нашем велофоруме. Собралось 9 человек. Плюс велосипеды, рюкзаки, палатки и спальники.
На вечернем поезде группа добралась до Ачинска. Тракт начинался отсюда, о чем свидетельствует мемориальная доска с барельефом Ленина на фасаде вокзала. Вождь был здесь, возвращаясь по Минусинскому тракту из Шушенской ссылки с семьей и соратниками 31.01-2.02.1900 г. Ехал всего двое суток! Мы же планируем проехать тракт хотя бы за 5 дней. В память об этом событии, активно популяризировавшемся в 1970 г., Ачинск-Минусинский тракт стал именоваться «Ленинским».
Гор. Ачинск был основан как русский острог в 1682 г., спустя сто лет после покорения Ермаком Сибири. Сегодня это крупный промышленный город и железнодорожный узел.
От города тракт идет практически параллельно ныне существующей дороге. Она почти сразу уходит в гору. В километре от города установлена стела в память о проезжавшем здесь В.И. Ленине. Уже затемно мы расположились на ночлег в стороне от асфальтированной трассы на отметке «8-й км».
Утром осмотрелись: оказывается, мы ночевали на старом тракте! И тому нет никаких сомнений: наши палатки стоят прямо на профилированной грунтовой дороге, рядом находится разрушенный временем свайный мостик с фашинным укреплением берегов. Мы – в 250-летней истории!
Строительство главного Московско-Сибирского тракта началось еще в 1734 г. и через 7 лет все почтовые станции на нем были уже построены. На енисейской территории отходящих от него дорог было две: северная из Ачинска в Енисейск и южная из Ачинска в Минусинск (416 верст, если ехать через Ужур и всего 333 версты при следовании через Солгонский кряж).
Ачинск-Минусинскую дорогу спланировали и провели, вероятно, еще в первой половине 18 века, а к строительству тракта приступили, скорее всего, только спустя 20-30 лет, когда с увеличением населения стали строиться церкви. Однако основные земляные работы начались все же значительно позже, не ранее середины 19 века, с более активным заселением края и выделением в 1822 г. самостоятельной Енисейской губернии, учреждением Минусинского и Ачинского округов. Первый губернатор Енисейской губернии А.П. Степанов (служил в 1823-1832 гг.) тогда писал: «дорога к Минусинску не имеет правильного направления, каждый год прокладываются новые колеи. Ширина же ее есть ширина долин и холмов; направление – удобность места».
Первоначально тракт был нужен исключительно для закрепления результатов русской колонизации. В 1727 г. с Китаем был подписан первый пограничный трактат, но граница еще долго «охранялась» местными племенами. И только в 1741 г. охрана была поручена казачьим отъезжим караулам из Красноярска, а в 1758 г. появились первые приграничные казачьи поселения.
В эти же годы начинают функционировать Луказский медеплавильный и Ирбинский железоделательный заводы. Последний, основанный в 1739 г., особенно активно финансировался государством и прибыльно работал в период 1770-1788 гг. Дорога на Ачинск заводам была нужна, как воздух.
Заселение чулымо-енисейского междуречья шло от Караульного острога, поставленного на Енисее в устье р. Сисим в 1675 г. Находящее неподалеку, но уже на Чулыме с. Балахта – д. Балыктинская (от тюркского – «рыбное место») было основано в 1722-1735 гг. А первые поселения на Верхнем Чулыме появились еще в 1713 г. К середине XVIII в. на землях, расположенных южнее Солгонского кряжа, было уже 17 селений, а в Минусинской котловине - около 50. Поток переселенцев стал увеличиваться в 30-40-е гг. 19 в. Крестьяне ехали из Вологодской, Вятской, Пермской, Ярославской, Орловской и Пензенской губерний. Одних влекли в Сибирь слухи о богатствах и привольном житье, других бежали от трудностей, неурядиц, рекрутских наборов и крепостного гнета. На каторжные работы, в ссылку и на вечное поселение гнали «государевых преступников».
По закону 1833 г. тракт относился к 4-му классу: дороги уездных, почтовых и торговых сообщений (третий класс – дороги между губерниями, а 5-й – дороги сельские и полевые). Однако по ширине соответствовал дорогам 5-го класса.
Тракт строился и содержался за счет натуральной дорожной повинности по разверстке, возлагаемой на местных жителей и крестьянские общества, через земли которых пролегала дорога. Те, кто не мог выставить людей на работы, нанимали односельчан. На исправление тракта ежегодно в июне (вероятно, в период после окончания посевной и до начала сенокоса) на 15-25 дней высылалось до половины всех мужчин в возрасте от 17 до 60 лет, проживающих в окрестных селах. Каждый из них приезжал со своей лошадью и «таратайкой», должен был иметь железную лопату или кирку. В денежном выражении стоимость «бесплатной» работы составляла порядка 10-18 рублей. Объем работ определялся арифметически: расстояние между трактовыми деревнями делилось поровну и этот участок затем делился на количество хозяйств.
Некоторые мосты и паромные переправы строились и содержались за счет губернского земского сбора, поскольку для этого требовались особые технические знания и капитальные затраты.
Дорожной техники не существовало. Все делалось вручную, начиная от бойки щебня, выполнения земляных работ (деревянными лопатами, окованными полоской железа) и кончая возведением мостов и отделочными укрепительными работами. Из-за низкого уровня механизации и отсутствия специальной техники дорожное строительство было очень медленным и затягивалось на десятилетия. Например, Аешинский каменный мост строился 20 лет.
Паромных переправ на тракте было, судя по местности и рассказам местных жителей, четыре:
1. через р. Енисей между д. Абакано-Перевоз и с. Абаканским (после 1933 г. – Краснотуранск);
2. на р. Тубе напротив с. Городок;
3. на р. Чулым около Назарово (на двух карбазах весной и на одном летом, потому что весной надо было преодолеть расстояние более 600 м, а летом - всего около 160);
4. в д. Кызылмай (ныне Березовый Лог) около д. Карелино (мост в этом месте построили только в 1940 г., но в 1943 г. половодье его уничтожило. Современный мост выстроен из железобетона лет 10 назад).
Деревянный мост на сваях был устроен через Чулымскую протоку в д. Березовый Лог (его третий вариант, чрезвычайно убогий, сохранился). Небольшие деревянные мосты существовали и через многочисленные ручьи и овраги. Каменный мост был всего один, в 5 км от нынешней д. Аешка. Он указан на современных картах. Этот мост сложен из плит местного девонского песчаника без раствора. Инженерное сооружение по своему виду относится к виадуку и пересекает глубокий суходол. Мост устроен в виде огромной арки (высота 10 м, ширина отверстия 4 м, расстояние между отбойными стенами 15 м). В этом месте насыпана единственная на всем тракте дамба высотой около 15 м. Вероятно, мосты были и в других местах (например, на реках Черная, Карасук, Ерба, Тесь), но все они затоплены водохранилищем. Через р. Кызынджуль в д. Петропавловке и через р. Биря (правый берег Енисея) были броды.
Неизвестно, собирался ли повозной сбор за проезд по тракту, как на Московско-Сибирской дороге. Такое право у земств появилось в 1870 г. Проезд же через некоторые мосты и паромные перевозы наверняка мог быть платным, как и сейчас.
Гати были устроены в Солгонском лесу на трех болотистых участках между с. Петропавловкой и д. Ключи. Остатки их были видны еще тридцать лет назад, но мы их уже не обнаружили.
Позавтракали тем, что еще брали из дома и двинулись дальше. Современное шоссе проходит в стороне от деревень Каменка и Малый Улуй. Тракт же идет прямо через населенные пункты. Затем обе дороги пересекаются и на перевале через хребет Арга отсыпанный гравием старый тракт уходит восточнее, примыкая к железной дороге. Мы тоже разделились: часть поехала по тракту, а остальные – по асфальту. Как ни странно, трактом оказалось ехать значительно легче и быстрее, так что к поселку с необычным названием «46-й км» мы выехали раньше, хотя и сделали значительный крюк.
За поселком выкатились к Чулыму. Искупались и поели.
Сразу за мостом начинается г. Назарово. В центре его, около бывшего кинотеатра «Строитель», установлен облицованный мрамором памятный знак. Осыпавшиеся буквы сообщают, что когда-то здесь тоже проезжал вождь «мирового пролетариата».
А 250 лет назад д. Назаровская состояла всего из 37 дворов государственных крестьян в количестве 308 душ и помещичьего имения с 14 крепостными, принадлежащее помощнику Енисейского провинциального воеводы надворному советнику Петру Кирьянову. Позже в ней появилась полуэтапная тюрьма и почтовая станция.
Сегодня Назарово – небольшой современный город угольщиков и энергетиков. В нем есть интересный музейно-выставочный центр: просторное здание с экспозициями быта переселенцев и лучшей в России коллекцией конкреций, ядрами которых были рыбы. Их возраст 350 миллионов лет. Тогда еще и динозавров-то не существовало!
Рядом с музеем расположены памятный крест, установленный на месте разрушенной в 1933 г. столетней Свято-Троицкой церкви, памятники участникам Великой Отечественной войны и шести жертвам «контрреволюционного» Сережского мятежа. Последний, по мнению назаровской общественности, более символ исторической несправедливости и давно пора рядом с ним поставить памятный крест жертвам красных карателей. Потому что причиной Сережского восстания была реакция разоряемого продразверсткой крестьянства. Мятеж длился всего неполных три дня, с 3 по 5 ноября 1920 г., и был жестоко подавлен. Следствие по нему длилось ровно месяц, после чего из 190 арестованных крестьян (большинство были бедняками) 75 человек были расстреляны, 45 осуждены к 20 годам принудительных общественных работ под конвоем с конфискацией имущества, 54 – к 10 годам принудработ, 9 - к 5 годам, 7 невиновных получили «публичный выговор».
Сразу за Назарово справа от тракта начинается густая лесополоса: клены, тополя, акации, ранет. Их посадили местные школьники весной 1964 г. в преддверии 100-летия со дня рождения В.И. Ленина. В бескрайней степи деревья радуют глаз и скрадывают скукоту пологих подъемов. На протяжении 40 км лесополоса идет от Назарово через Ильинку, Сереуль до Медведска. Титанический труд, сравнимый с работой по строительству самой дороги. В 1987 г. эту лесополосу и примыкающую к ней дорогу объявили памятником природы краевого значения.
Через с. Ильинка (прежнее название - Пеньки) тракт проходит прямо по улице, а нынешняя асфальтированная дорога обходит селение стороной. Старый тракт местными жителями по-прежнему катается для внутрихозяйственных нужд. Хотя эта дорога немного длиннее, с большим перепадом высот и не имеет многометровых насыпей. Перед селом сохранились сваи старого моста через р. Сереж. В центре селения, около Дома культуры, установлены два ухоженных памятника: участникам войны и участникам подавления Сережского восстания. До революции здесь была церковно-приходская школа, а в современное время - средняя школа, ученики которой и высаживали саженцы вдоль всего «ленинского» тракта.
Уже далеко за селом в разрыве лесополосы видим необычную стелу. Это указатель проезда к ныне развалившемуся Владимировскому птицесовхозу. Знак увенчан макетом первого советского космического спутника.
Деревня Сереуль (65-й км) также оказывается в стороне от асфальта. Она достаточно старая. Еще в 1907 г. дозаселялась крестьянами из Орловской, Полтавской, Киевской, Черниговской и Псковской губерний. После революции в ней был сельсовет и колхоз «Красный трактор». Сейчас же деревня вымирает. Сколько встретилось нам людей – все пьяные. Пьют шмурдяк – смесь технического спирта и самогона. В деревне тоже есть стела-знак о проезде В.И. Ленина, рядом с которым установлен памятник когда-то родившемуся здесь и уже забытому Герою Советского Союза.
Следующая деревня - Медведск (прежние названия Николаевская, Изынжульская). В ней была почтовая станция и ярмарка, которая проводилась ежегодно 1-4 января. Правительственным Указом от 1827 г. деревни Медведское и следующая за ней притрактовая Ново-Александровка, уже к тому времени насчитывающие по 250 жителей, были определены как поселения для ссыльных. В самом Медведском находилась еще и этапная тюрьма. И далее по всему тракту стояли такие же этапные и полуэтапные тюрьмы. В последних арестованных оставляли на ночлег, а в этапных они отдыхали во время пути. Это были довольно большие здания, примерно 9x18 м, срубленные из лиственницы. Небольшие окна забраны решетками из толстого полосового железа. Вход в каземат находился со двора: сначала комната стражи, дальше массивная дверь, окованная железом и с крепким запором. За ней - каземат. По обе стороны от стены до стены - двухэтажные нары, в середине узкий проход. Потолок и стены изрезаны и исцарапаны именами тех, кто сидел в этих мрачных помещениях. Однако каторжным путем тракт все же не называли.
Перед деревней и лесополоса, и асфальт заканчиваются. Тракт же, как обычно, идет прямо через деревню и остатки его хорошо заметны. Видны старые сваи около моста через ручей Изынджуль. На окраине деревни также есть пафосный памятник борцам за Советскую власть и почему-то очень скромный – участникам ВОВ. Раньше в деревне было аж два колхоза – им. С.М. Кирова и «Новая сила», а также машинно-конная станция.
Через 10 км дорога раздваивается. Основная насыпь гравийки уходит в д. Московка (основана переселенцами в 1907 г.), а мы медленно ползем в гору к подтаежной деревне Ново-Александровка. Начинается Солгонский кряж. Это комплексный заказник, существующий с 1963 г. Но мы не охотники и на нас ограничения природо охранной зоны не распространяются.
Где-то в горах тракт незаметно уходит в тайгу и снова на него мы попадем только к середине следующего дня.
Везде старый тракт проложен почти без поворотов и с минимальным перепадом высот. Даже на крутых подъемах и спусках нет серпантинов, потому что строить предписывалось «наикратчайшее и наивыгоднейше в экономическом отношении» в соответствии с «Правилами по производству работ» 1825 года.
С развитием земледелия в Минусинском и Ачинском округах увеличивается и количество грузов, идущих по тракту. Извоз обслуживал и местный обмен между селениями волости, а также доставку товаров на ярмарки и обратно.
Извозный промысел по Старо-Ачинскому тракту осуществлялся, ввиду недостатка почтовых лошадей, ездой «на вольных» в счет подводной повинности. Крестьяне и разночинцы по очереди со своими лошадьми и подводами дежурили на почтовых станциях и станках тракта: возили почту, всех проезжающих с подорожными листами, заготавливали фураж, восстанавливали переправы, ремонтировали казенные строения, засыпали ямы и колдобины на проезжей части. Возили также товары с ярмарок, хлеб и фураж на прииски и заводы: Луказский медеплавильный (около Минусинка) и Ирбинский железоделательный (около Курагино). В находящемся неподалеку селе Даурском на Енисее летом проводились плавучие ярмарки, куда съезжались по Ачинск-Минусинскому тракту многочисленные торговцы из деревень Назаровской и Ужурской волостей. Тогда же начались грабежи и убийства на тракте.
Ночуем за деревней в конце плотины через ручеек, приток р. Агаты. Купаемся в бархатной воде небольшого пруда. Едим уху из баночной сайры с настоящей деревенской картошкой. Пьем еще теплое парное молоко и засыпаем на ковре из ромашек под трели местного соловья.
Утром – снова купание, короткие сборы, тушенка с рожками, поиски дороги, проливной дождь. Затянулся он на полдня и дорога оказалась совершенно непроезжей. До тракта шли километра три в гору по более-менее накатанному вездеходами проселку. Место его присоединения к основному тракту явно не обнаружилось. Проселок вскоре закончился и далее 15 км нам пришлось пробиваться пешком через густую траву выше роста человека, ориентируясь лишь на тракторный след. Тем не менее, тракт здесь хорошо просматривается. Однако проезд на автомашине по нему совершенно невозможен из-за многочисленных болотистых участков и отсутствия моста в ныне не существующей д. Ключи. До нее дорога еще худо-бедно прокатана. Здесь, на 80-й версте, в деревне с прежним названием Вятка (основана ссыльными выходцами из Вятской губернии в 1800 г.), находился этапный пункт с казематом и заезжая для купцов, почтовая станция и «междудворка», где можно было взять в аренду коня для работ по трактовому извозу. Было это также и «разбойное место». Сейчас же от деревни осталось лишь небольшое кладбище и пустая поляна с редкими кустами черемухи и зарослями крапивы.
Удивительно, мы вроде бы идем через горы, а тракт, мало того, что почти не поворачивает и не петляет, еще и подъемов-то на нем не ощущается. От Медведска мы набрали 300 м вертикали на почти сорока километрах. Это немного. И если бы не заросли травы да поваленные деревья, можно было бы ехать и ехать. Это самая короткая и до сих пор единственная дорога через Солгонский кряж. Но для того, чтобы ее сделать пригодной для автомобильного транспорта, нужно было потратить еще в ценах 1991 г. 120 миллионов рублей. Вряд ли это сейчас окупится.
Пробиваться с велосипедами сквозь толстенный борщевик оказалась тяжелым испытанием. Часто отдыхаем, даже костер однажды разожгли – просто так, от комаров. Еще лет тридцать-сорок назад вдоль тракта кое-где еще стояли покосившиеся верстовые столбы, но мы уже ни одного не обнаружили.
На 100-й версте от Ачинска должен быть отворот в бывшую д. Казанка, основанную в 1894 г. переселенцами-чувашами из Чебоксарского уезда Казанской губернии. Когда-то огромная деревня полностью распалась в 1969 г. Ныне от нее осталась лишь посаженная основателями поселения старая лиственница и прикрепленная к ней мемориальная доска, сделанная проживающим в Германии потомком переселенцев.
Чуть дальше, тоже на тракте, в 1950-60 гг. находился небольшой завод по производству из березы сухого порошкового спирта, применявшегося при выделке кож. Здесь перевал.
Постепенно дорога улучшается, можно ехать. Относительно сухо. Это хребтик водораздела вдоль р. Кызынджуль. Неожиданный спуск, видны заросшие курай-травой заброшенные поля и разрушенные строения откормочного комплекса с. Петропавловка (бывшее с. Кызынжульское). Огромный коровник, в котором до «перестройки» выращивалось 2,5 тыс. голов крупного рогатого скота, был построен прямо на тракте. Ныне он полностью разворован, остались одни стены. Проселок его огибает и мы въезжаем на окраинную улицу села - Ивановку. Отсюда 110 верст до Ачинска. Здесь, в самом начале деревни, стоял большой двухэтажный дом этапной станции. Улицу же так назвали по именам первых двух поселенцев. После революции ее переименовали в Ленина, который здесь тоже проезжал: пили чай, меняли лошадей. В 60-е гг., при образовании совхоза «Комсомольский», это название было передано центральной улице села. А Ивановку переименовали в улицу Советскую. Однако для местных жителей она так и осталась Ивановкой, как и улица Ленина – Орловкой, основанной переселенцами из Орловской области. Две другие улицы называются Варшавка, Большая.
Сама Петропавловка также называлась по-другому: Рыбалко (Рыбальское). Старожилы объясняют происхождение названия тем, что проезжающих по тракту через тайгу Солгонского кряжа купцов и почтовиков местные жители «рыбачили»: грабили и даже убивали. Но мы слышали и другое объяснение: однажды проезжие рыбаки с возом рыбы загуляли, а когда утром проснулись, то вся их рыба была украдена. Петропавловкой же село назвали якобы по имени ее первых поселенцев, Петра и Павла. Более же вероятная версия: село переименовали по названию местной деревянной церкви, построенной в 1863 г. и сгоревшей в 1924 г.. Поселение основано переселенцами еще в первой половине XIX в. и в 1857 г. в нем уже был православный приход. На сельском кладбище до сих пор находят долбленые домовины. Среди современных могил чуть в стороне валяется разбитый гранитный памятник купцу Алексею Федоровичу Разоренову. Рядом – надгробная каменная плита его жены. Оба они умерли еще до революции. Местные деды знают о купце по рассказам своих отцов как о человеке отзывчивом и справедливом. Памятник ему уже восстанавливали, но молодежь вновь развалила его. Ныне в доме, где последние годы жил Разоренов, находится магазин. Здесь мы и пополнили свои продуктовые запасы.
Обедаем у моих знакомых по прошлым поездкам: 80-летних стариков. Сегодня воскресенье, дед Николай немного выпил и баба Тоня его ругает – ей за деда перед нами неудобно. Старики нам рады и угощают всю нашу братию наваристым борщом, домашней сметаной и сдобным хлебом. Мы же отдариваемся магазинными продуктами, которые нам теперь без надобности. Бабушка – из местных, а дед в 1961 г. был сослан сюда из Поволжья. С его слов, за то, что взял деньги с участкового милиционера за строительство тому жилого дома. Было у Николая тогда 4 детей, а пятый родился уже здесь. На пересмотр дела он подавать не стал – здесь прижился. Несмотря на возраст, старики все еще держат немалое хозяйство: конь, две коровы, телята, свиньи, куры.
От Петропавловки тракт идет глубоким бродом через речку Кызынджуль, но мы выбираемся в объезд через современный железный мостик. Через километр наша группа снова на «ленинском» тракте, который далее постоянно идет в долине этой же речки. Судя по сохранившимся остаткам дороги, ширина ее проезжей части на всем протяжении составляла 4,5 м, так что по ней свободно могли разъезжаться встречные экипажи или двигаться телеги, запряженные двумя-тремя лошадьми. Канавы вдоль дорожного полотна были устроены глубиной 0,5 м и шириной 0,8 м и еще на полметра в высоту за ними сделаны насыпи. Так что внешняя вода на дорогу не попадала, а внутренняя стекала. Там же, где дорога идет вдоль склона, сделаны две-три параллельно идущие канавы, по которым вода со склона сливалась, не достигая дорожного полотна и не разрушая его. Однако ныне в глубоких выемках спусков-подъемов боковые канавы со временем замылись, боковые стенки выемок осыпались и дорожное полотно в этих местах практически везде превратилось в глубокие овраги.
Верхняя дорожная одежда тракта состояла всего из нескольких сантиметров гальки, хряща или щебня. Подушка для гальки не устраивалась. Этого было вполне достаточно для гужевого транспорта, но маловато для современных автомашин. Так что местами дорога оказалась продавленной до земли и в этих местах образовались ямы, лужи и грязь. Тракт был обычной профилированной грунтовой дорогой, стоимость строительства которой получалась в 50 раз дешевле шоссе, а содержание – дешевле почти в 3 раза.
Трактовое дорожное полотно везде находится ниже уровня земли. Местные жители полагают, что такую дорогу должно меньше переметать снегом. Однако это вряд ли верно. Известно, что со снегом боролись лесонасаждениями и специальными щитами. Кроме того, почти половина тракта в зимнее время не использовалась, т.к. ездить по льду Енисея было намного удобнее. Скорее всего, «корыто» получалась из-за особенности технологии строительства, при которой обязательно снимался верхний слой дерна и рыхлой почвы. Фактически весь тракт устроен как одна сплошная выемка, глубиной от 0,3 м на равнинах и до 2,2 м на перевалах.
Такое устройство дорог являлось международной практикой. Именно этим способом строились дороги во Франции и Англии с 17 в. и до начала 19 в., пока не была принята новая технология: устройства дорожного полотна с возвышением над уровнем земли, «одетого» в толстый слой мелкого водопроницаемого щебня или гравия. В Сибири эта технология стала внедряться лишь в советское время.
Как и все российские тракты, Ачинск-Минусинская дорога была оборудована параллельно идущей скотопрогонной дорогой. По ней с 1870-х гг. постоянно гоняли в Ачинск на продажу телят и коров, выращенных на откормочной базе Юдинского винокуренного завода № 17, что располагался неподалеку от Балахты.
Вдоль всего тракта стояли верстовые столбы, которые указывали расстояния между ближайшими почтовыми станциями. От них, вероятно, дорога и получила название «столбовой».
Через 8 км мы пересекаем асфальтированную дорогу Балахта-Ужур. Это Енисейско-Чулымская котловина. Речка Кызынджуль в этом месте совсем пересохла. За автодорогой устроена специальная площадка, на которой к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина был установлен памятный знак в виде пятиметрового факела из профильного железобетона, а на другой стороне трассы – деревянная стела. Когда-то на ней висела табличка: «По этому тракту 1 февраля 1900 г. возвращался из сибирской ссылки В.И. Ленин». В этом же месте еще недавно существовал и небольшой безымянный притрактовый поселок. Судя по указателям, в 30-ти км отсюда находится санаторий «Красноярское Загорье», где наверняка мучаются отдыхом и скукой урбанизированные горожане. Но сюда их почему-то не возят. Понятно, что факел надо бы покрасить, а табличку обновить. Тогда и народу бывать здесь станет интересно. Было предложение в 1970-х гг. сделать по тракту туристический маршрут, да вопрос «умер» в межрайонных согласованиях. А край интереса не проявил.
Поев лесной земляники, мы снова катим очередные 12 км по земляной дороге до моста через Чулым. По тюркски эта река когда-то называлась Чолма, русские же всегда знали ее как Июс, образованный рождающимися в горах Кузнецкого Алатау Черным и Белым Июсами.
После строительства железной дороги (1894 г.) значение Московско-Сибирского тракта утратилось, а Ачинск-Минусинской дороги, наоборот, возросло - как подъезда к железнодорожной станции Ачинск, основной переселенческой дороги освоения юга губернии, а также в связи со строительством в 1912 г. Усинской колесной дороги (к монгольской границе).
В 1920-22 гг. притрактовые таежные деревни Солгонского кряжа стали ареной боев ЧОНовцев и подразделений регулярной Красной Армии с колчаковцами и участниками многочисленных крестьянских восстаний. В эти годы тракт никем не ремонтировался.
В 1925 г. правительство ввело натуральную дорожную повинность в виде «субботников» и «воскресников». Через два года повинность стала обязательной. А с 1929 г. райисполкомам было предоставлено право привлекать к выполнению работ по ремонту тракта в порядке трудовой дорожной повинности местное население: около 15% фактически трудоспособных на 4 дня. Учет шел трудоднями и коне-днями.
Свое значение тракт потерял только с вводом в эксплуатацию в 1926 г. железной дороги Ачинск-Абакан. Тогда Минусинский тракт заменили новые подъездные дороги к станциям Назарово, Красная Сопка, Ужур, Сон, Шира, Абакан. Из дороги краевого значения «ленинский» тракт на значительной своей части постепенно превратился в обычную сельскую дорогу. Службы ремонта и содержания на нем не было. Ремонтные работы, в основном, деревянных мостов, выполнялись исключительно по инициативе населения.
В 1931 г. началось активное строительство местных дорог. Часть из них прошла прямо по «ленинскому» тракту или в непосредственной близости от него. Однако эти дороги строились все еще в расчете на гужевой транспорт, без подъема земляного полотна и без учета заносимости их снегом, не озеленялись. В эти годы по тракту по-прежнему гнали пешие этапы раскулаченных ссыльнопоселенцев.
С 1934 г. ремонт дороги стал осуществляться за счет сельских советов с применением простейших дорожных машин: канавокопателей, утюгов и катков, изготовленных самостоятельно. Сельсовет также выделял из числа своих членов сельдоруполномоченного, а колхоз - специальную бригаду. Кроме того, на дорожном строительстве проводилось не менее 4-х субботников с участием половины трудоспособного населения притрактовых деревень.
С 1936 г. к строительству и ремонту дорог стало привлекаться уже все трудоспособное сельское население из расчета отработки 6 дней в году. Нормы работ по вывозке гравия, копке канав, по примеру стахановцев, кое-где перевыполнялись в 2-3 раза. Соответственно, в целом в 3 раза перевыполнялись планы по строительству профилированных грунтовых дорог.
В годы войны дорожное строительство и ремонт не велись и большинство дорог пришли в упадок. С 1949 г. дороги краевого и республиканского значения стали строиться и содержаться исключительно государственными организациями. Но в зону их деятельности «ленинский» тракт вошел только теми участками, которые совпадали с подъездными путями к железнодорожным станциям.
Тем не менее, по тракту по-прежнему на подводах обозами-кооперативами возили зерно, мясо, муку и водку из Минусинска в Ачинск. Первые немногочисленные автомобили появились только после войны. Это были американские «Студебеккеры». Тракт тогда уже не ремонтировался, восстанавливали только мосты.
В д. Березовый Лог (Кызылмай, основана в 1922 г. переселенцами-татарами) мы въехали в сумерках. Здесь вновь начинается асфальт, а старый тракт хорошо заметными кюветами пересекает деревню, мост через чулымскую протоку и упирается в Чулым – здесь была паромная переправа. Далее тракт идет по речной долине. Мы жн сворачиваем на новый бетонный мост и по асфальту проезжаем мимо д. Карелино, вытягиваем подъем. Слева остаются деревни Николаевка и Светлолобово. Уже глубокая ночь. Из Светлолобово (прежнее название – Луговая), тракт резко уходит накатанным проселком на юг, а мы «ленинским» путем выезжаем на федеральную трассу М-54 около Новоселовского поста ГАИ. Здесь установлена железобетонная стела с изображением схемы ледовой дороги, по которой ехал Ленин (заезжали в станок Потрошилово, с. Абаканское - там обедали, д. Быскар и с. Анаш. На тракт же выехали только в селе Светлолобово).
Вяло ужинаем в придорожном кафе и ищем пригодное для ночлега место в березовой рощице неподалеку. Часть нашей группы уезжает домой на проходящем автобусе, остальные – после того, как отоспались. Позади 210 км.
Сегодня у нас получилась полудневка и потому на дорогу времени остается мало. А так хочется вернуться в Светлолобово: посмотреть дом Изосимова, где останавливался В.И. Ленин (дом ныне не жилой, но вроде бы была на нем мемориальная доска); поклониться солдату на памятнике участникам войны; посетить мою знакомую по прошлым поездкам бабу Шуру Игошкину - ей уже 93 года. Ее мать переселилась сюда в 1905 г. из Воронежской области: там они соломой топились, дрова колоть не умели. Здесь она вышла замуж, родила детей. Отец бабы Шуры погиб в кавалерийском бою на Первой империалистической. Деревенский сослуживец видел, как мимо него на лошади пронесся Илюха с отрубленной головой. В революцию у семьи отобрали коня, коммунисты выгребли весь хлеб. Через год от тифа умерла мать. От приюта троих малолетних ребятишек спасли чужие люди. Жили трудно. Вторая мировая война тоже началась с несчастья: на Новоселовский паром нагрузилось столько провожающих, что он затонул. Многих тогда похоронили. Спасся лишь грудной ребенок, который спокойно выплыл по течению, укутанный в своем одеяльце. После войны колхозников обирали хрущевские сборщики налогов. По-настоящему же зажили только при Л.И. Брежневе. У бабы Шуры родилось трое детей – больше война не дала. Зато 7 внуков и 12 правнуков.
Нужно ехать дальше. Теперь нас осталось всего двое и мы снова оказываемся на тракте около поворота к д. Аешка, а от нее уже рукой подать до любимого моста. В какой уже раз снова фотографирую его, наслаждаясь творением польского зодчего. Наши охранительные знаки на месте. Канавы, которые мы выкопали весной поперек дороги, чтобы по мосту не ездила сельхозтехника, не засыпаны.
Купаемся в Енисее и, кружа проселками вдоль Сарагашского залива (он 17,5 км в длину), снова оказываемся на асфальте М-54. Эта дорога была построена в 1963-68 гг. в связи с затоплением старого тракта и на участке от д. Аешка она прошла значительно западнее. После чего Ачинск-Минусинский тракт здесь окончательно утратил свое значение, а в 1968 г. от д. Аешка до д. Абакано-Перевоз был местами полностью затоплен. Некоторые участки тракта в Новоселовском и Боградском районах были распаханы в период освоения целинных земель (1954-70 гг.). Тогда было вспахано в аккурат в три раза больше земли, чем первоначально планировалось. Даже скальники пахали. В других местах тракт использовался для монтажа водополивных конструкций. Около д. Аешка (как и в Петропавловке) прямо на тракте был построен коровник. Сегодня же эти поля заброшены, поливальные установки проданы предприимчивым китайцам, коровник разрушен.
До с. Первомайское не более 30 км. Это немногим больше часа пути. На перевале местные жители угостили нас кружкой клубники, но нам этого явно мало и мы ужинаем в придорожном кафе. После чего, немного поблудив на выезде около Цыганской горы, уезжаем на поиски «Столбовой дороги». Слева остается озеро Горькое – бывшие царские солеварни, и тучи голодных комаров. Самосадную соль еще недавно добывали целинники и на озере Варча, затопленном ныне Сарагашским заливом. Еще в 1960-е годы здесь были видны огромные ямы и деревянные эстакады.
Проехав по гравийной дороге около получаса, сворачиваем на старый тракт и медленно забираемся в Батеневский кряж. Комары совсем озверели, да и темнеет. Наскоро ставим палатку под одинокой развесистой березой и проваливаемся в сон.
Утром мой спутник все же меня оставил и возвратился в Новоселово. Комары оказались для него более тяжким испытанием, чем пеший переход через Солгон. Мне же они привычны еще с прошлогоднего путешествия по Обь-Енисейскому каналу. Но там у нас были накомарники, мазь, плотная одежда. Здесь же – бандана, велотрусы и безрукавка.
Живописный подъем по заросшей травой дороге не показался особо трудным. Зато обнаружился единственный на всем тракте крутой серпантин, устроенный в естественном логу. Тракт здесь давно не катан, но везде по нему едется относительно легко, так что через 12 км я оказываюсь в д. Черемушки. Перед ней заехал на кладбище, побродил там и выяснил, что сосланные в эти края немцы хоронили своих совершенно наоборот по сравнению с русскими, а самое раннее погребение здесь относится к 1935 г. Однако первые переселенцы здесь жили еще задолго до революции. Тракт узнаваемо идет прямо по улице, которая так и называется: Трактовая. Местные жители слышали, что дорогу, по которой я приехал, называют «ленинской», но почему - не знают. И это понятно. Ведь В.И. Ленин здесь никогда и не проезжал.
Народ в деревне бедствует. Живут-отживают тем, что вынужденно сдают по 5 л молока скупщикам, хотя причитающиеся 25 руб. за него получают очень несвоевременно. Работы нет, откормочные базы развалены. До перестройки же здесь было крупное отделение опорно-показательного совхоза «Знаменский».
Деревенская щебенка уходит вдоль речки Черемушка, а я полого забираюсь на гору «Двадцать пятая» (это номер переселенческого участка). Ем придорожную полевую клубнику и старой дорогой по голым каменистым склонам выкатываюсь к трассе на с. Знаменка. Дальше тракта уже нет, он затоплен Ербинским заливом. А далее дорога вроде бы шла берегом под горами Копены (на карте - хребет Корова) и теперь тоже находится под водой.
От Знаменки по М-54 еще двенадцать степных километров до с. Троицкое (ранее – Броды), через которое раньше проходила дорога от Новоселово через Бородино и Верхнюю Биджу на Черногорские Копи. Остатки этой насыпной дороги и разрушенный мост через р. Биджа хорошо видны в районе п. Пригорск.
В Троицком на улице имени героя Советского Союза А.П. Сибирякова живет моя старая знакомая по прошлым путешествиям директор местного клуба Г. Е. Чудаева. Когда-то ее родители пришли сюда пешком из Мордовии. Но места им отвели для пашни малопригодные и они вернулись обратно. В 30-е гг. случился голод, в эти места вновь были направлены ходоки. После их положительного заключения 16 семей в 1939 г. поездом снова приехали сюда. А до них здесь уже жили переселенцы с Украины, бежавшие от коллективизации. Отношения с ними у приезжих не сложились и по сей день.
Вкусно обедаю молоком с медом. Расспрашиваю о местонахождении Боярской писаницы, на которой стремлюсь побывать еще с прошлого года. По описанию гостеприимной хозяйки петроглифы нахожу без особого труда. Кругом полно тагарских курганов, местами разрытых заброшенными силосными ямами (их устраивали на возвышенностях, чтобы стекала кислота). Через д. Абакано-Перевоз проселками вдоль Енисея, проехав последние в этот день 45 км, к вечеру добираюсь до с. Советская Хакасия. Председатель сельсовета Н. А. Ковалев оказывается моим земляком. Он родом из д. Черемушки, в которой, правда, я побывал только сегодня. Поэтому психологический контакт у нас получается сразу. Однако лодку для переправы на другой берег Енисея он мне так найти и не смог. Лодки-то есть, да моторов на них ни у кого уже нет. А на веслах плыть 12 км долго придется, на поезд могу опоздать, да и никому не хочется. Короче, ночевать я остался прямо в сельсовете. Придется, как видно, в какой-то другой раз осмотреть правобережный участок тракта. Хотя, навряд ли от него что осталось – везде нынче плесы рукотворного моря. Затоплена ими и Тубинская пойма, где на месте паромной переправы к с. Городок построен огромный мост.
Утром пьем чай, долго говорим об истории села и древних находках на Оглахтинских горах. Так что в результате у меня родился новый велосипедный маршрут. Подарив главе администрации копию карты Ачинск-Минусинского тракта 1913 года выпуска, я уезжаю в Абакан. Это всего 60 км и три затяжных подъема. От нечего делать звоню по мобильнику участнику нашей экспедиции и вдруг понимаю, что тот уже снова в городской суете, а я все еще наслаждаюсь скоростью, встречным ветром и укусами комаров.
В Абакане я заглянул в краеведческий музей и прикупил там свежей археологической литературы. Потом посетил недавно открывшийся железнодорожный музей, где обнаружил стенд о друге моего отца. И тут же с ним созвонился. А через 20 минут уже сидел в пассажирском поезде, читал «Древности Приенисейской Сибири» и… молчал. Боялся, что обычными словами растеряю пережитое и прочувствованное.
Бывшая Окружная дорога существует и сегодня. Где-то она по-новому заасфальтирована и потому активна, а где-то это всего лишь старый проселок или даже тракторный след. Остатки тракта по-прежнему хорошо видны и даже в полях легко угадываются по одиноким кустам боярышника, зарослям крапивы-«жальцы» и характерному профилю дорожного полотна. Не все дела рук человеческих стираются временем…

Добавлю только, что от Новоселово я запасся противокамариной мазью и спрейем и поехал на своих двоих в Ужур, от которого на самом настоящем автокаре (это который легковые машины перевозит) доехал до Парной где благополучно встретился с группой Хыха

Вышел в свет 2-й номер альманаха Енисейская провинция. В нем 14 страниц моих путевых заметок. А также публикации других красноярских авторов по истории, археологии, географии, этнографии и филологии:
Ермак! Наследства твоего
Не нужно мне, не для него
Я по Сибири жизнь влачил: что я искал, то получил.
Мои стяжанья - ласки муз
И размышлений легкий груз... (забытый сибирский поэт Матвей Александров. Родился в 1798 г., умер в г. Канске в 1860 г. в полной нищете и безвестности).

Кто участвовал в нашем походе, милости прошу получить журнал в дар (как благодарность за помощь в исследовательской работе).

Для тех, кто участвовал в походе по «Ленинскому» тракту и летом следующего года соберется проехать его остаток из Минусинска до Новоселово, публикую скан главы из книги краеведа В. Владимирова «Поездки и встречи. В.И. Ленин в Сибири. 1897-1900 гг.», Новосибирск, 1966 г. Этой книжке уже сорок лет, а была она написана еще на два года раньше. Так что многое с тех пор изменилось в тех местах и тем интереснее будет там проехать.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ССЫЛКИ
С окончанием срока ссылки Владимиру Ильичу предстояло совершить длительную поездку на лошадях санным путем к одной из станций Сибирской железной дороги. Ближайшими станциями от Минусинска в те годы были Ачинск и Красноярск. Дорога до Ачинска считалась короче на три станка, или на 90 верст. Это сулило небольшую выгоду во времени (полсуток), а также в расходах на наем лошадей и за постой на трех остановках.
В то же (Время Владимиру Ильичу очень хотелось побывать и в Красноярске, познакомиться с деятельностью марксистской группы, созданной при его участи, условиться с красноярцами о транспортировке и распространении общерусской газеты, которая должна издаваться за границей. Однако в губернском городе появляться было нежелательно по конспиративным соображениям.
Минусинский уездный исправник был информирован, что Владимир Ильич со своими попутчиками будет следовать на Красноярск по льду Енисея…
Не желая попадать, хотя бы и временно, под негласный надзор полиции, Владимир Ильич и его спутники решили ехать через Ачинск..
В субботу 29 января 1900 года Владимир Ильич, Надежда Константиновна, ее мать Елизавета Васильевна распрощались со своими соседями, друзьями, знакомыми и покинули село Шушенское.
В тот же день на лошадях по Енисею они приехала в Минусинск.

В Минусинске их поджидали попутчики: В. В. Старков, Ольга Александровна Сильвина, супруги Лепешинокие…Владимир Ильич сдал агенту Минусинского отделения общества «Транспорт» Алексею Венедиктовичу Орочко, политическому ссыльному, три места обшитых рогожей книг, рукописей, журналов, общим весом 13 пудов и 20 фунтов...
В свободные от дорожных приготовлений часы Владимир Ильич и Надежда Константиновна нанесли прощальные визиты Н. М. Мартьянову и библиотекарю Минусинского музея Е. Ф. Гущину, снабжавшему их нужными книгами.
Заведующий метеорологической станцией при Минусинском музее политический ссыльный Михаил Васильевич Стояновокий вручил Владимиру Ильичу прогноз погоды на 31 января, 1 и 2 февраля 1900 года: мороз не свыше 20 градусов, ветер слабый, отсутствие снегопада. Полнолуние позволяло ехать и в ночное время.
Накануне отъезда в Ачинск выяснилось, что супруги Лепешинокие выехать не смогут,— заболела их годовалая дочь Оля. Поэтому вместо трех заказали две троими лошадей, которые перед рассветом в понедельник 31 января были поданы к дому Брагиных.

…Тройки мчались по Новоприсутственной улице, мимо полицейского управления, через Троицкую площадь, через Кузнечные ряды - на Ачинск-Минусинский тракт.
Собираясь в путь, Владимир Ильич и его спутники предполагали ехать из Минусинска по Енисею, через село Потрошилово, расположенное в устье реки Тубы под горой Тепсей. Но накануне отъезда ямщики узнали, что на Енисее еще не застыла большая полынья, от Майдашинских писаных скал до Комарковского быка, а в Потрошиловской протоке образовалась глубокая наледь. Пришлось ехать летним трактом через селения Бедру, Городок, на Листвягову, с выходом на Енисей, к казачьей станице Бузуновской.
На передней тройке соловых ямщика Бутакова, в глубокой кошеве разместились Владимир Ильич с Василием Васильевичем, на задней тройке гнедых ямщика Тропина ехали Надежда Константиновна с матерью Елизаветой Васильевной и Ольга Александровна Сильвина. Не дожидаясь конца ссылки, Сильвина забрали в солдаты и отправили в Ригу. Туда и ехала его жена.
Тройки миновали городскую окраину с опушкой соснового бора, занесенное снегом мусульманское кладбище. Перед путниками расстилалась минусинская степь.
Утро вступало в свои права. У поворота дороги на деревню Бедру (влево шла в Потрошилово) показалась пашня, некогда принадлежавшая декабристам братьям Крюковым и Беляевым. Чтобы не выпускать из поля зрения опасных бунтовщиков, полиция и пашню отвела им вблизи города.
Сейчас на этом месте расположен учебно-показательный земельный участок минусинского училища механизации сельского хозяйства. Молодые трактористы, комбайнеры, сеяльщики, лафетчики совхозов и колхозов проходят здесь производственную практику.
От пашни декабристов трактовая дорога пошла в гору. Дорогу перемело, забило снегом, образовались сплошные ухабы. Кошевы то ныряли, то кренились с угрозой вывалить пассажиров, то раскатывались по дороге.
На половине пути от Минусинска до села Городок, с небольшого перевала открылся живописный вид на реку Тубу и Затубинские горы с красивой Меттиховской гривой.
После небольшого спуска - снова подъем. Показались крылья ветряной мельницы, а за ней - несколько ветхих мазанок.
В наши дни Бедра (Новотроицкое) - большое колхозное село с пекарней, гостиницей, детскими садами, яслями, родильным домом, с водопроводом и ваннами. Улицы украшают зеленые садики. В селе один из богатых в крае колхоз имени Фрунзе. В нем свыше десяти Героев Социалистического Труда.
На левом берегу Тубы расположилось большое старинное село Городок, основанное одновременно с Минусинском.
Село Городок исстари славится отменной пшеницей, обладающей отличными хлебопекарными качествами. В Городке находится центральная усадьба крупнейшего совхоза имени Петра Ефимовича Щетинкина — предводителя красных партизан, освободивших Минусинский уезд от колчаковщины. На подступах к Городку со стороны Минусинска лишь недавно исчезли в зарослях обширного плодово-ягодного сада глубокие следы гражданской войны — окопы и воронки.
Сейчас здесь жизнь бьет ключом. Работает завод по ремонту сельскохозяйственной техники.
После окончания строительства Красноярской ГЭС село окажется на южном берегу Тубинского залива Красноярского моря. Рядом с Городком через укрощенную Тубу будет курсировать большой самоходный паром для перевозки автомобилей на новое шоссе, которое прокладывается вдоль восточного берега Красноярского моря.

Зимняя дорога от Городка до Листвяговой пролегала по широкому лугу в пойме реки Тубы.
Владимиру Ильичу и его спутникам пришлось переезжать через незамерзающий поток Шептерек. Зимой здесь всюду родники. Из-под галечника выбиваются теплые источники, .клубятся паром и не застывают на морозе.
Обе тройки остановились. Лошади испугались, храпели, били копытами землю, не шли в воду. Передний ямщик передал вожжи Владимиру Ильичу, спрыгнул с облучка, перешел вброд по перекату мелководный Шептерек. Лошади рванулись вслед и полозья с шумом, скрежетом и визгом заскользили по галечнику. Задняя тройка промчалась через Шептерек смелее и обрызгала водой всех пассажиров.
За Шептереком дорога совсем испортилась. Ухабы, нырки и раскаты мешали быстрой езде и доставляли пассажирам много неудобств.
Луговая дорога круто нырнула в протоку Инзу. Осилив подъем у колодца, тройки вбежали в улицу и остановились у дома Михаила Марьясова, дружка нанятых ямщиков.

Еще в Минусинске, по предложению Ольги Александровны, Владимир Ильич был избран артельным дорожным старостой. В его функции входило вести расчеты с ямщиками за проезд и с хозяйками изб за постой и самовары. Проголодавшиеся путники сварили завтрак из традиционных сибирских пельменей, заготовленных матерью Надежды Константиновны в Шушенском из говяжьего мяса.
После завтрака Владимир Ильич вручил хозяйке серебряный полтинник, по гривне с человека. Хозяин объявил, что лошади поданы. Все пассажиры быстро оделись, вышли во двор, где нетерпеливые тройки, гремя бубенцами, рвались в дорогу.
Женщины высказали недовольство тем, что им втроем в одной кошеве тесно, и Владимир Ильич устроился на облучке, рядом с ямщиком, а в кошеве разместились Ольга Александровна с Елизаветой Васильевной. На задней тройке поехали Надежда Константиновна с Василием Васильевичем.

Дорога шла подъемом на хребет Tenсей. Сидя на облучке спиной к ветру, Владимир Ильич хорошо видел долину Тубы, степные холмы, полосы сосновых боров, Егорьевскую и Еловую горы у села Тесь. С перевала все пассажиры оглянулись, чтобы последний раз посмотреть на Саяны и на широкие минусинские степи.
С Тепсея по Бузуновскому логу вдоль телеграфной линии спустились к Енисею.
В Оглахтынском ущелье дорога привела в казачью станицу Бузуновскую. За северной окраиной станицы, где стоял на отшибе этапный арестантский каземат, дорога раздваивалась: летняя шла на хребет Туран, зимняя спускалась на Енисей и проходила по льду у самого подножья Турана. Гора Туран очень массивная, живописная. Со стороны Бузуновской она напоминает гигантский профиль человеческой головы. Лоб и темя находятся на высоте примерно 430 метров. Громадная седловина Турана, похожая на шею великана, заросла грядой редкого березняка.

Через узкую правобережную Медвежью протоку дорога вывела в солончаковую степь, покрытую древними курганами. Потом она вошла в небольшую деревню Бирю. Промелькнула короткая улица. За пустырем показалось село Сорокино. У въезда на полосатом столбе виднелась голубая доска с черным двуглавым орлом и с указанием расстояния: от Сорокино до волостного села Абаканского 7 верст, до уездного города Минусинска 70 верст, до губернского центра Красноярска 360 верст. Дворов в Сорокино 180, жителей обоего пола 720 душ.
От Сорокино до села Абаканского дорога почти все время шла степью вдоль телеграфных столбов.

Дважды в своей истории село Абаканское было административным центром уездного масштаба огромной территории Минусинско -Хакаской котловины: с момента своего основания до образования Енисейской губернии в 1822 году, когда уезд перенесли в село Минусинское, преобразованное в город, и в 1919 году, когда красные партизаны под командованием А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина 13 сентября заняли Минусинск, а белые эвакуировали все уездные учреждения в село Абаканское. Но уже в конце октября 1919 года партизанские полки Манский, Каннский и Северо-Ачинокий с тяжелыми боями заняли село Абаканское и образовали в нем волостной революционный комитет Минусинского уезда.
Во время районирования Сибири в 1930 году село Абаканское было переименовано в Краснотуранское, поскольку в 70 километрах находилось село Усть-Абаканское Хакаской автономной области.
Недалеко от села Абаканского Владимир Ильич напомнил ямщику Марьясову, чтобы тот сначала подъехал к дому Романовского Иосифа Ивановича и оставил там пассажиров, а сам на обеих тройках отправился бы к своим «дружкам» по ямщицкой «веревочке».
Иосиф Иванович Романовский был сослан в Сибирь за участие в польском восстании 1863 года. Первые годы жил в ссылке в селе Тесь-на-Тубе, затем был переведен в село Белоярское, а с конца 80-х годов поселился в селе Абаканском, занимался скорняжничеством.
В настоящее время в доме Романовского помещается районный кабинет политического просвещения. На фасаде дома укреплена мемориальная доска с надписью в память об остановке Владимира Ильича. Дом перенесен вместе со всем селом на новое место.
После обеда путники, напутствуемые добрыми пожеланиями провожающих, тронулись в дальнейшую дорогу. Тройки, гремя бубенцами, понеслись на луг, за село.

За околицей села Абаканского дорога шла по ухабистому лугу к подножью скалы Унюк, а телеграфная линия, круто повернув на запад, через высокие мачты перекинулась на левый берег Енисея.
С правой стороны Владимир Ильич и его попутчики видели деревушку Каменку, уютно разместившуюся в широком ущелье между горами Второй и Первой, а слева, за Енисеем, на островах виднелась деревня Копены. За первой горой зимняя дорога снова вышла на луг. Полосатый столб указывал: «Деревня Байкалова».
Проехали вдоль единственной узкой улицы. На краю деревни протока Енисея прижимала дорогу к горе Клюквенной, где подстерегала путников большая опасность. На ухабистом участке можно было свалиться под яр на лед протоки. Поэтому раскатистое место проезжали шагом, а пассажиры, покинув свои повозки, проходили опасный участок пути пешком, придерживая кошевы.
Рядом, на склоне горы Точильной, камнеломы и камнетёсы добывали в скале глыбы точильного песчаника и тут же выделывали мельничные жернова, которые развозились на все водяные мельницы Минусинского уезда.
С горы открылся широкий Беллыкский луг, вдали показалось село Беллык, растянувшееся по левому склону одноименной речки.
Абаканские тройки промчались по главной улице старинного селения без остановки.
От Беллыка до Быскара дорога пролегала по правому берегу Енисея, затем пересекла Прорву, вышла на остров и под красивейшей скалистой сопкой Чолпан тянулась до самого Быскара.

Селение Быскар — летом заброшенный и пустой угол. Отсутствие проселочных дорог затрудняло общение с внешним миром. Зато зимой Быскар становился самым оживленным местом на всем зимнем Ачинск-Минусинском тракте. Обозы и пассажиры прибывали сюда с трех направлений: из Минусинска, Ачинска « Красноярска.
Все население Быскара занималось зимой перевозкой пассажиров или содержало постоялые дворы для ямщиков.
Абаканские ямщики Калягин и Панов имели в Быскаре каждый свою «веревочку». Калягин заезжал к Иннокентию Красикову, Панов —к Михаилу Орешкову.
Ямщики заспорили, у кого в Быскаре остановиться. Пришлось вмешаться Владимиру Ильичу. Он предложил заехать к тому ямщику, который живет ближе. Перевес взял Калягин, «дружок» которого Красиков жил поближе.
Тройки въехали в тесный двор двухэтажного дома. Собственно, нижний зтаж не был жилым, в нем находилась кухня и хранилась сбруя. На верхнем этаже в двух комнатах помещались хозяева и проезжие.
Надвигался вечер и Владимир Ильич попросил побыстрее заложить лошадей. Мороз усилился. Ямщики Красиков и Орешков Взяли с собой запасные дохи. Одна из них предназначалась Владимиру Ильичу. Сидя на облучке, вместе с ямщиком, он больше, чем пассажиры в кошевах, нуждался в дополнительной защите от пронизывающего холода.

Рассказы ямщиков, очень живые, с народным юмором, заставляли пассажиров забывать об утомительном и трудном пути. Так, на участке Енисея, что назывался Дуванным, пассажиры узнали, что название это занесли переселенцы-офени из средней России, на их языке это слово значит «дележ». Но здесь оно приобрело иное смысловое значение — Дуванный, от продувных ветров, которые уносят снег с реки, делают лед гладким. Местные охотники, пользуясь этим, загоняли коз с помощью собак на лед и кололи их вилами.
У горы Печки, где начиналась Дуванная, Енисей сильно сужен Батеневским кряжем. В начале 1930 года здесь намечали построить Батеневскую гидроэлектростанцию мощностью в полтора миллиона киловатт при высоте плотины в сорок метров.
Дальнейшие исследования внесли в этот проект поправки. На участке Красноярск — Минусинск сооружается одна гидростанция с плотиной свыше ста метров мощностью более пяти миллионов киловатт.
В изучении гидротехнических ресурсов Енисея и рассмотрении проектов гидроэлектрических станций на могучей сибирской реке непосредственное участие принимал друг и соратник Владимира Ильича — энергетик Глеб Максимилианович Кржижановский, о котором Владимир Ильич и Василий Васильевич не раз вспоминали в пути из Минусинска в Ачинск.

...За горой Печкой внимание путников привлекла окала Батень. В летнюю навигацию рядом располагалась оживленная пассажирская пристань. Сюда стекались толпы больных, ездивших лечиться на степное целебное озеро Шира. Овцеводческое хозяйство «Алексеева, и К°» широко использовало эту пристань.
Возникновение в Сибири капиталистических сельскохозяйственных предприятий Владимир Ильич предсказал в своей статье «Крепостники за работой», напечатанной в 1901 году в № 8 газеты «Искра»… Так оно и получилось. Огромные горно-степные массивы земель были отобраны у крестьян селений Батени, Сарагаш, хакасских улусов Бей-Булук, Ворота, Джирим и переданы на 99 лет, до 2000 года, наместнику царя на Дальнем Востоке генералу Алексееву.
Этому грабежу положила конец Великая Октябрьская революция. На базе капиталистической экономии было создано советское животноводческое хозяйство — Батеневский конезавод № 42. В 1954 году на необозримых горно-степных просторах конезавода возникли целинные совхозы: имени XX съезда КПСС, Боградский, Сарагашский.

Надвигался вечер, когда тройки Красикова и Орешкова миновали деревню Ирджу, и дорога пошла протокой мимо устьев глубоких Капкановых логов, облюбованных многочисленными стаями волков. Ямщики предупредили пассажиров. Но опасное место проехали без осложнений.
Когда тройки миновали ущелье Теси, ямщик объявил, что едут мимо островков Рудяного и Заусаева. Последним был назван по фамилии бирского плотогона Заусаева. Плывя на плоту, он загляделся на писаные скалы, оступился, упал в воду и утонул в Енисее.
От острова Заусаева дорога шла под Писаную скалу, расположенную между Тесью и Кулогом. Загадочные рисунки и письмена, выполненные краской на неприступных скалах древними художниками, привлекают внимание путников зимой и летом. Владимиру Ильичу тесинские писаницы доводилось видеть ранее с пароходов «Святой Николай» и «Краеноярец». Фоном для художников палеолита послужила идеально гладкая скала. На ней красной краской нарисованы несколько оленей, лошадей и других животных. Рядом с животными видны рунические письмена.
Как могли древние художники укрепиться на такой большой высоте и работать? Если со льда реки, то понадобилась бы лестница высотой около 50 метров, а для подвесной люльки потребовался бы прочный канат длиной не менее 150 метров, чтобы удержать люльку с художником и затем спустить его к подножью скалы. Ни того, ни другого, разумеется, в то время не было. Ответ надо искать у самой природы. Под влиянием разрушительной силы Енисея подмытая скала, лишенная твердой опоры, отслоилась от монолита, рухнула в воду. Образовался высокий обвал, а над ним обнажилась гладкая чистая плоскость на скале песчаника. Художники поднялись по камням, нарисовали современных им животных, написали свои письмена, до сих пор не расшифрованные. Енисей разрушил обвал, смыл легкие камни, из крупных глыб образовалась низкая пойменная забока, заросшая тальником и краснокорым кустарником.

За устьем Кулога ямщики показали путникам еще одну достопримечательность — Анашинскую пещеру. Подобных пещер на участке Минусинск — Анаш две. Одна из них, наиболее крупная, находится вблизи Минусинска в горе Самохвал, другая — на правом берегу Енисея, у острова Огудеева, где начинается Анашинская протока. Пещеры сообщаютея с Енисеем и в зимнее время «дымятся», выделяя на поверхность охлажденные пары. Они настолько глубоки, что труднодоступны для человека.

Поздним вечером тройки одолели тяжелый участок пути, приблизились к сосновому бору, на опушке которого показались огни села Анаш. Село получило название по одноименной речке. «Анаш» означает привал, отдых, остановка. Само название вполне соответствовало общему желанию пассажиров. Тройки взбежали с протоки но отлогому Церковному взвозу, миновали церковь, свернули налево в Поповский переулок я въехали во двор «дружка» Красикова по ямщицкой «веревочке» Терехина.
Поужинав, путники расположились в теплой горнице на короткий ночлег, с тем, чтобы перед рассветом снова двинуться в дальнейший путь на Светлолобово.

...Село Анаш основано в 1745 году в прибрежном сосновом бору. Жители его вырубили дотла полосу сосняка до самого Енисея, открыли доступ пескам и потом многие годы безуспешно боролись с ними. Песчаные дюны засыпали протоку, улицу, огороды, угрожая посевам и выпасам. Летом жизнь в селе почти замирала. Летний тракт обходил его стороной, пароходной пристани не было. Оживало село лишь зимой, когда устанавливался санный путь и открывалось движение из Минусинска в Ачинск и Красноярск.
В пору, когда возвращались из ссылки Владимир Ильич со своими спутниками, в Анаше останавливались обозы и пассажиры.
Перед рассветом, после «третьих петухов», Терехин накормил и напоил две тройки лошадей, зашел в избу, чтобы разбудить своих пассажиров, но они уже при свете сальных свечей завтракали пельменями, пили горячий кирпичный чай со свежим молоком, которое здесь, по выражению хозяйки, зимой «шильцем» едят, то есть молока надаивали так мало, что еле хватало забелить чай.
Владимир Ильич и его спутники снова разместились по кошевам. Тройки понеслись под уклон к протоке, мимо двухэтажного большого дома церковного притча и винной лавки.

Когда возки выехали из Анашинской протоки на Енисей к Черному камню, окончательно рассвело. За островом показался Красный камень, где находилась пашня декабристов Крюковых. После Нерчинской каторги декабристам было разрешено поселение в Анаше, а затем они добились разрешения на переезд в Минусинск.
За Черным камнем промелькнула небольшая деревенька Кокорева. Дорога уклонилась от Енисея и по пологому Оеолодковому взвозу вышла на Яновский луг и раздвоилась. Более наезженная часть пути пошла через Новоселово на Красноярск.

В Ачинск, куда держали путь Ленин и его друзья, вела менее торная дорога через Светлолобово.
Преодолевая перевал с Енисея на Чулым по дороге в Светлолобово, Владимир Ильич снова многое узнал о сибирских краях из рассказов анашинских и светлолобовских ямщиков.
Места эти славились бойкой дорогой и многолюдьем. Из Яново с берега Енисея в Легостаево на берег Чулыма перевозились на лошадях чугун и железо Ирбинского завода. Из Легостаево на плотах и дощаниках этот груз сплавляли по Чулыму в Обь, там бурлаки тянули баржи с ирбинским железом в Барнаул на серебро-свинцовые заводы.
Навстречу ирбинскому чугуну и железу из Барнаула шла по Оби до устья Чулыма медная руда. От устья до Легостаево бурлаки тянули по Чулыму дощаники с рудой. Из Легостаево в Яново руду везли на лошадях, потом снова перегружали на дощаники, и снова бурлаки тянули их по Енисею за Минусинск, к Лугавскому медеплавильному заводу.
Лишь с 1760 года, когда была найдена железная руда около Кузнецка и построен Томский железный завод, а барнаульские металлурги нашли способ проплавлять тугоплавкие руды, прекратились каторжные работы на перевале между Чулымом и Енисеем.
В 1864 году в верховьях Абакана возник железоделательный завод. Владелец его Пермикин предполагал направить воды Енисея у Яново в Чулым, чтобы сплавлять абаканское железо в Западную Сибирь, но исследователи-геодезисты доказали, что Чулым у Яново возвышается над Енисеем на 100 саженей, и проект соединения Енисея с Чулымом заглох.
Красноярское море, созданное руками советского человека, преобразует долину Енисея. У Осолодкового взвоза вырос большой поселок Новоселовского овцесовхоза. Между Яново и Новоселово возник молочноконсервный завод. Села Новоселово, Яново, овцесовхоз, Кокорево попали в зону затопления и сселены в город Новоселово. Приморский город Новоселово строится в здоровой, сухой, незатопляемой местности.
На той улице Новоселово, где пролегала зимняя дорога из Ачинска в Светлолобово, будет установлен мемориальный щит с золотой надписью: «1 февраля 1900 года этой дорогой из царской ссылки возвращался великий коммунист земли Владимир Ильич Ленин».
Дорога с Осолодкового взвоза шла на подъем и у водораздельной точки, где хребет Чегерак переходит в Тугус-Тюп, Владимир Ильич и его спутники последний раз видели долину Енисея с живописными скалами Улазы и Городовая стена.

В селе Светлолобово на фасаде дома Изосимина установлена мемориальная доска с барельефом Владимира Ильича и четкой надписью: «Здесь в конце января 1900 года проездом из Шушенского останавливался В. И. Ленин».
Изосимина давно нет в живых. Сейчас в этом доме — пионерская комната, небольшая библиотека с читальным залом.
Старожилы утверждают, что Владимир Ильич останавливался здесь. Но дело обстояло иначе. Во второй половине ноября 1899 года из Минусинска в Ачинск совершили поездку на лошадях Антонина Максимилиановна Старкова и ее мать Эльвира Эрнестовна. Они ехали в Омск, где Антонине Максимилиановне была подыскана должность фельдшерицы при железнодорожной больнице. Там же в Омске после ссылки должны были временно поселиться В. В. Старков и П. Н. Лепешинский.
По прибытии в Ачинск Антонина Максимилиановна 20 ноября 1899 года написала в Минусинск Василию Васильевичу Старкову. В этом письме она советовала ему и Владимиру Ильичу при возвращении из ссылки следовать через те же селения и останавливаться у тех же ямщиков, у которых останавливалась она.
С письмом Антонины Максимилиановны меня познакомил литератор Г. Е. Хаит в 1962 году. Из письма видно, что она ехала со своей матерью из Минусинска летней дорогой в село Потрошилово. Ямщик Павел Непомнящий доставил путниц в Светлолобово к Изосимину. Поэтому старожилы села Светлолобово считают, что в доме Изосимина останавливался и В. И. Ленин.
Однако путь Владимира Ильича и его спутников сложился иначе. Они ехали зимним трактом и анашинский ямщик Терехин доставил пассажиров к своему дружку по ямщицкой «веревочке» — Фирсову. Вслед за Терехиным к дому Фирсова подъехали ямщики из Ужура и Рыбалки. Чтобы сократить стоянку, ямщики решили обменяться пассажирами. После небольшого отдыха, петропавловский ямщик Шиндяев пригласил Владимира Ильича и его спутников занять места в кошевах.

Из Светлолобово столбовая дорога шла на Корелино, расположенное на Ачинск-Минусинском тракте. В Корелино находилась телеграфно-почтовая станция и на окраине — этапный арестантский каземат. Дорога круто опускалась на лед Чулыма. Рядом на деревянных козлах-подпорках висел стальной канат, по которому в летнее время ходил паром.

К обеду Владимир Ильич с попутчиками добрались до Рыбалки и на усталых лошадях въехали во двор Шиндяева. Предприимчивый ямщик набрал по соседям две тройки лошадей, запряг их цугом, потому что дальше дорога была узкой и снежной. Пассажиры быстро пообедали и немедля пустились в путь на Медведское.

Дорога тянулась лесом через горы Солгонского хребта. Проехали бедную переселенческую, недавно возникшую деревушку Ключи. От Ключей дорога стала лучше, лошади побежали рысью, и вскоре на опушке леса показалось большое старинное село Медведское.
В Медведском Шиндяев сдал пассажиров своему «дружку» по ямщицкой «веревочке» Дементию Сидоренко и получил с Владимира Ильича за прогоны за два станка двенадцать рублей.

На 24-й версте от Медведского трактовая дорога по мосту пересекла речку Сереж и вошла в деревню Ильинку. До Назарово осталось 18 верст. Ямщик Сидоренко, ехавший на передней тройке, спросил Владимира Ильича, не заночуют ли они в Назарово, чтобы не гнать лошадей по плохой ухабистой дороге. Владимир Ильич посмотрел на часы и ответил, что ночевать в Назарово нет необходимости, а ехать можно потише, так будет легче и пассажирам, и лошадям.
Ближе к Назарово дорога оказалась менее занесенной снегом и лошади побежали быстрее.

В Назарово заехали к ямщику Донову, а тот послаз за Белошапкиным. Ямщики пошли запрягать лошадей, а пассажиры сели за поздний ужин. Владимир Ильич, как обычно, использовал все возможности, чтобы узнать об истории села.
Оказалось, что в Назарове была могила декабриста Арбузова. Антон Петрович Арбузов, лейтенант Гвардейского экипажа, член Северного общества, после четырнадцатилетнего тюремного заключения и Забайкальской каторги, по распоряжению Николая I, был водворен на вечное поселение в село Назарово. Здесь мужественный декабрист прожил четыре года и умер в нищете, замученный царской неволей.
Владимир Ильич поторапливал ямщиков: хотелось побыстрее совершить последний перегон по Ачинск-Минусинскому тракту.
Луна хорошо освещала путь. Свежие тройки, оглашая морозный воздух колокольчиками, понесли по Нагорной (теперь Советской) улице к Чулыму. Низкие берега реки тройки проскочили легко, и ухабистая дорога вскоре вошла в лесную полосу южного склона хребта Арга. Собственно, тюркское слово «арга» по-русски и означает «хребет».
Начался подъем на гору Осиновую, поросшую густым осинником, березняком и сосной. Пассажиры и ямщики насторожились, но, кроме двух зайцев и одной лисицы, никого не увидели. Опасный участок пути миновали без приключений.
С вершины Осиновой горы видны были дымки назаровских изб и сплошные леса вокруг. В наше время с вершины Осиновой горы открывается величественная панорама города Назарово, угольного разреза и прилегающей к нему индустриальной площадки мощной Назаровской ГРЭС. Море электрических огней расстилается на десятки километров.

От Назарово до Ачинска река Чулым, огибая хребет Арга, делает огромную петлю протяженностью в триста километров, напоминающую гигантское ожерелье. На этом ожерелье крупнейшие в мире тепловые электростанции — Назаровская, Итатская, Боготольская, Критовский нефтеперерабатывающий комбинат, Ачинский глиноземный и цементный заводы, Мазульский марганцевый рудник, гигантские известковые карьеры для строительной промышленности, машиностроительные и другие заводы и фабрики, продукция которых сейчас широко известна.
С вершины Осиновой горы дорога спустилась к деревне Малый Улуй, затем промелькнула деревня Каменка и, наконец, после небольшого подъема, вышла на невысокую Ачинскую гору.
Вдали показались многочисленные столбики серо-сивых дымков и клубы пара над железнодорожной станцией Ачинск.
Сейчас Ачинск — большой индустриальный город, растянувшийся на несколько километров по правобережью Чулыма, а тогда это был захудалый провинциальный городишко.
По сонной Никольской улице назаровские ямщики без промедления домчали своих пассажиров до вокзала.
Когда Владимир Ильич и его спутники вошли в пустой зал ожидания станции, освещеннщй тусклым фонарем, стенные часы показывали третий час ночи. Это было 2 февраля 1900 года. Расстояние от Минусинска в триста пятьдесят верст было покрыто за 42 часа.
Освободившись от тяжелых дорожных тулупов и дох, путники первым делом направились изучать расписание движения поездов. Дежурный телеграфист ответил, что поезд № 3, сообщением Иркутск — Петербург, прибудет на станцию в 6 часов 51 минуту. Владимир Ильич уезжал из Сибири с детально разработанным планом создания общерусской политической газеты.

…Ныне на перроне Ачинского вокзала установлена мемориальная доска с надписью: «Владимир Ильич Ленин в феврале 1900 года, возвращаясь из Шушенской ссылки, выехал со станции Ачинск в г. Уфу». Рядом на высоком пьедестале возвышается фигура Ильича.
Основанный в 1641 году, во времена освоения русскими землепроходцами огромных пространств Сибири, Ачинск, несмотря на свое превосходное географическое положение, более двух с половиной столетий оставался захолустным городком. Жители его в основном занимались торговлей, содержанием постоялых дворов, извозом. Численность населения не превышала пяти тысяч человек.
Промышленных предприятий, за исключением кустарных мастерских, не было. По сведениям енисейского губернатора, в Ачинске действовали салотопный, мыловаренный, кожевенный, пимокатный, шубный, кирпичный и гончарный заводы. На каждом из них было занято от 2 до 6 рабочих. Всего в августе 1897 году в городе Ачинске насчитывалось 77 наемных рабочих.
Сейчас здесь сооружаются гигантские предприятия по производству глинозема, цемента, содовых продуктов. Город Ачинск превращается в крупнейший промышленный центр Сибири.

Вот что еще в одной книжке нашел;
"В 1900 году тракт от Городка шел на Листвягово через перевал Тепсея у горы Оглах-Таг с Богатырской тропой, спускался к Енисею у казачьей станицы Бузуново. Затем, обогнув гору Туран, Медвежьей протокой выходил на Курганную степь в деревню Бирю на столбовую дорогу, входил в село Абаканское. Под горой Унюком снова выходил на Енисей, мимо устья реки Сыды на селения Байкалово, Беллык, Быскар, мимо Ирджи, Батеней, Большой Теси шел через Анаш на Светлолобово.
С 1968 года это пространство от Городка до Новоселово затоплено водами Красноярского моря, и старый Ачинск-Минусинский тракт здесь навсегда перестал существовать".

Правда, автор в тех местах сам не был, поэтому может все и не так плохо.