Илья Ершов, пермский участник нашего велопохода, поделился своими видеозарисовками - см. одним плейлистом или прямо здесь:

О первых путешествиях по льду Байкала на велосипеде публикация Павла Конюхова в журнале "Вокруг света" http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/1286/. Было это 20 лет тому назад, но переживания те же.

Снаряжение и велы, конечно, убогие. Вес с седоком под 150 кг. Проваливались глупо, но по-серьезному.

Случайно нашел фотографию с журнальной статьей о нашем походе по Байкалу 2000 года.

Слева-направо: Игорь Коркин, Володя Иливанов, Андрей Бузов.

Боже, какие все молоденькие!

Знакомый велосипед у Андрея, судя по всему это Трек820, который сейчас у моей сестры.

В этом году путешествие получило неожиданное продолжение. Валера Шеф дал объявление, я как раз закончил отчет о поездке в Казахстан и потому был свободен.

По его предложению ранним утром 17 марта мы сели в поезд и уехали в Улан-Удэ. Впервые велосипеды везли в тамбуре вагона (это была инициатива напарника, проводники здесь не при чем). Отчасти удобно - не нужно поднимать байки на третью полку.


Но теперь Валера периодически ныряет в тамбур: не украли ли замкнутые между собой велосипеды? Я же, по обыкновению, просто "заглянул" в будущее и увидел, что ничего с ними не произойдет.


В столицу Бурятии приехали около 11-ти час. местного.






До отправления автобуса остается 4 часа и потому едем в национальный музей Бурятии, после чего убиваем время в тусне по городу.
































Конечно, в Горячинск можно было уехать и на такси. Это обошлось бы каждому по 1750 руб. и сэкономило 1 день путешествия. Но получилось так, как получилось: 100 руб. за вход в музей (и книг я еще накупил на 830 руб.), 350 руб. билет на автобус, 200 за багаж, 400 каждый отдал в гостинке Горячинска, по 250 с нас взяли за ужин. Хорошо, что еще в баню не пошли. Поэтому Валера все же оказался в небольшом плюсе, а у меня появились подарки друзьям-художникам, с которыми я надеюсь встретиться на Ольхоне.

На Байкал выезжаем в половине восьмого утра.




Первые три километра из-за сплошных торосов идем пешком, ориентируясь на тропы местных рыбаков.












Постепенно снега становится меньше, торосов - тоже и понемногу можно ехать.














Впереди лежбище нерпы.


А это пропарка - дырка во льду, через которую нерпа дышит и выпрыгивает погреться на солнце. Таких в это день я насчитал пять штук. Нерпы лежали около них даже по двое. Однако были очень осторожны и, услышав рокот велосипедных шипов, сразу же исчезали.






Другие достопримечательности байкальского льда: "колобовник", замерзшие волны, "цветы" и наплески.










Наш путь лежит к острову Ольхон. Где-то левее мыса Ижимей находится самое глубокое место Байкала - 1637 м.


Долго не удается подобраться к нему поближе. Наткнувшись на очередные многокилометровые торосы, мы вынуждены подолгу их объезжать.


Возникает чувство, что мы ищем во льдах чуть-ли не легендарную землю Санникова или Северный Полюс.


Тем радостнее выход в запланированную точку.




Еще один ролик, снятый напарником.


Буек здесь не поставить и потому я черчу велошипами символический крест.


К сожалению, это не было самым глубоким местом озера. Валера проставил точку по генштабовской карте и настаивал, чтобы мы ехали именно туда. Однако на Викимапии указано другое место - 1642 м, которое находится на 15-16 км северо-восточнее. Маршрут продумывал не я, а упираться - настроение портить. Ошибку исправлю в следующем году.
Для точности же отмечу, что поскольку поверхность озера находится на 455.5 м выше уровня моря, то фактически наибольшая глубина Байкала - 1186.5 м.

Вскоре впереди просматривается метеостанция "Узур", где у нас запланирован ночлег.








Однако местный начальник встречает неприветливо: места в гостевом доме забронированы пешими туристами, берег большой и становитесь, где хотите.


Одновременно выясняется, что у Валеры нет ни спальника, ни каремата. Сюрприз!
Но будучи научен опытом, я не переживаю: все сложится само. И действительно, вскоре подходит местный метеоролог и мы неспешно беседуем о разном. Конечно, я рассказываю о своем недавнем путешествии по озеру Балхаш, посещении старинной метеостанции на острове Алгазы и инициативе сделать о ней экспозицию в музее. Думаете, это не тронуло сердце 70-летнего Владимира Копылова, который прожил здесь 46 лет? К тому же он вспомнил, что несколько дней назад через эти места также на велосипеде проезжал парень-метеоролог из Красноярска (интересно, кто бы это мог быть?).


В результате нас устраивают в небольшом летнем домике под названием "Курятник". Гостеприимный хозяин как раз вымел оттуда кучу прошлогодних мух, да и помещение хорошо прогрелось металлической крышей - вряд ли мы замерзнем. Нашелся также и почти новый ватный спальник советских времен, а также матрас. Вот так чудесно все и получилось!






Сварили, что у меня было, поели. Чего еще желать путешественнику? Окрестности осмотреть!






Вдалеке с трудом различим наш домик (показан стрелкой).


Раньше, до середины 1960-х годов, метеопост располагался не внизу, как сейчас, а на самой вершине горы. И работники поднимались туда каждые 6 часов: и днем, и ночью.




За горой открывается вид на мыс Хобой. Туда мы завтра и поедем.




Обратно спускаюсь другой дорогой, через смотровую площадку.




Все же полно здесь домов. Есть и другие турбазы, некоторые еще строятся.


Сразу после войны, в этих местах жили два десятка ссыльно-поселенцев из Литвы, работавших на отлове рыбы. Для себя они выращивали капусту, огурцы и морковь, которые до них никто из местных раньше не видел. Сейчас на территории литовских огородов располагается исследовательский центр Сибирского отделения Академии наук.

P.S. Телефон Копылова Владимира 89041142774. Он бывший начальник метеостанции "Узур", которую возглавлял 30 лет. Звоните заранее и можно рассчитывать на вполне приличный ночлег по бросовым ценам. Мы, кстати, денег вообще не платили, отдарившись привезенным еще из дома огромным молдавским яблоком.

Утром встаем с рассветом - напарнику не спится. Наскоро варим, завтракаем, тщательно прибираемся в "курятнике-скворечнике" и, не прощаясь с хозяином - он еще спит после ночной смены, продолжаем объезд острова.


Впереди вижу букву "М". Мне кажется, что она предлагает просто проехать Мимо, а Валере - что мы Молодцы.


Может оно и так, но мимо проехать все же пришлось.






Наплески вряд ли кого оставят равнодушным.










Мыс Хобой. Немного воображения и можно увидеть женский профиль: лицо и пышную грудь.


Под мысом остатки кострища пеших туристов - напоминание о первобытной цивилизации.


А с другой стороны - цивилизация вполне современная.






Далее поселок Песчанка, бывший лагерь для прибалтийских "лесных братьев" и украинских националистов "Пески". В 1949-1955 гг. заключённые под конвоем рыбачили в море на вёсельных лодках. Здесь также был рыбоприёмный пункт и консервный цех, в котором изготовливали «Бычки в томате» и шпроты из того же бычка - в простонародье «ширики».






Старые дома и землянки первопоселенцев постепенно заносит песком наступающих на поселок дюн.


Впервые я побывал в Песчанке еще в 1971 году и ночевал в доме, одна комната которого была полностью погребена песком. Страшно.


Но теперь здесь снова селятся люди, завлекая не знающих прошлого туристов.

А мы едем дальше и догоняем группу пеших туристов, костер которых видели недавно.




В центре гендиректор иркутского ООО "Байкал-Туристик" Александр Мурзаков. Именно он с друзьями и организует эти переходы, а также 4-дневные путешествия на велосипедах вокруг Ольхона.


Где ночуют? Оказывается, в прошлом году в пади Идиба прямо на берегу некие французы для съемок фильма о Байкале построили избу, которая прекрасно функционирует и зимой. Немного восточнее есть еще одна изба с печкой, но она скрыта в прижиме за деревьями и, не зная, ее найти трудно. Остальные ночевки традиционные: метеостанция Узур, Хужир, пос.МРС. Ежедневные перегоны не превышают 50 км, которые может осилить любой. Велосипеды фирма предоставляет свои, а если их не хватает, то берут на прокат в Хужире у Олега Малашкина (тел. 89041391449, рамы есть всех размеров).


Этого парня я позже тоже встретил, но на фэтбайке.


Привал короток, но я еще некоторое время еду с ребятами - приятно общаться с коллегами по духу. Но скорости у нас разные, ветер дует в спину и мы расстаемся в надежде снова увидеться в Хужире.


За одним из мысов накатываюсь на совершенно прозрачные разломы льда и забавляюсь игрой с преломлением света.
















Вскоре показывается мыс Бурхан, конечная точка сегодняшнего перегона.






Здесь, в доме моих друзей, мы и останавливаемся.

Наутро у меня планы: встреча с местным старейшиной-шаманом, потом разговор по истории поселка в библиотеке, хотелось бы еще и в музей зайти, разузнать про прошлое метеостанции и литовские лагеря. В общем до обеда я занят. До МРС всего 45 км, при попутном ветре это 2-3 часа и потому выезжать можно хоть вечером. Но Валере все это неинтересно и, проснувшись, по своему обыкновению, в 5 часов утра, он объявляет о намерении вообще уехать домой. Мол, хватит на этот раз, нужно и на будущее что-то оставить.
Резковато как-то. Но напарника я знаю не один год и к подобным неожиданностям отношусь философски.

Парень метеоролог - наверное Никич

Мы тоже так думали. Но, со слов Валеры Шефа, Никич на Байкале еще ни разу не был.

Нынче в марте (с 13 по 17) наконец побывал там. Решил ехать сам, со своей программой. В Узурах тоже обломался с ночёвкой: все места были заняты, и не помогла даже моя работа метеорологом. Кстати, там были ещё двое товарищей по несчастью, и тоже велосипедисты. Вот мы и объединились, и заночевали в какой-то веранде (вход в дом заперт, а веранда - нет). Конечно, было холодно. Спальник я не брал, т.к. везде есть базы, но вот не всегда они свободны, как оказалось. Если поеду год спустя, то, может, всё же возьму палатку со спальником, чтобы не так зависеть от баз. Если, конечно, ночи будут такими же тёплыми, как нынче, а не с морозами под -20.

Все состоялось, и даже больше: я познакомился с местным священником.


Об истории строительства Храма Державной иконы Божией Матери читайте здесь. А это предшественница церкви. Фото 1909 г.


С 2012 г. священником в Хужире служит протоиерей Василий Махов (до этого несколько лет в Ольхонском районе был разъездным священником).


Он бывший боксер-перворазрядник из Усть-Кута. После службы в армии - учитель, потом предприниматель (очень уж хотелось быстро разбогатеть).
Но однажды на него напали, проломили голову. Было ему тогда 25 лет. Месяц пролежал в нейрохирургическом отделении. А там грань между жизнью и смертью очень тонкая. И тогда Василий задумался: для чего он живет, зачем? Такой вопрос возникает, наверное у каждого. Но одни стараются ответ на него загнать в глубину души, чтобы не беспокоил. А других он зудит, не дает спать.
Поправившись, предприниматель еще два года жил и работал в Китае. И все вроде было нормально, денег хватало. Однако день за днем перелистывались, как в календаре. Каждый день - как последний лист, который не приносит никакой пользы. Все чаще возникало чувство внутренней пустоты, перекати-поля. В 90-е уже не было идеологии: старое выбили из-под ног, новое не дали.
Как-то Василий встретился с товарищем, с которым раньше занимался в секции. И тот, будучи священником, привел его в разрушенный храм. Раньше там были машино-тракторные мастерские, пол на полметра пропитан маслом. Но его уже вычистили и стали проводить службы. А на втором этаже - росписи старинные, голубями засижены. Полное запустение. И друг на них показывает: "Вот дело, но некому делать. Что с тобой случится, если ты оставишь то, что тебе не нравится? Если придешь и руки свои приложишь?" Василий думал две недели и решение принял. Взялся за тачку и впервые понял, что теперь ему не нужно никуда идти, он ДОМА. Было это 12 лет назад.
Рукоположили Василия в 32 года, а к 36 годам он весил уже 106 кг - против 80 нынешних. Нательный крест лежал на животе параллельно земле, приобрел прогрессирующую гипертонию и первую стадию сахарного диабета. Доктор предложила два варианта: а) лекарственную терапию и через 10-12 лет - слепоту и ампутацию конечностей и б) снижение веса. На следующий день Василий вспомнил спортивную молодость, пробежал 50 м и... чуть не умер. Развалина. А ведь в прошлом физруком в школе 4 года отработал. Решил начинать постепенно, но заниматься постоянно. В год худел килограммов на шесть.
В церковные приходы стал ездить на велосипеде, потом - бегать. Прошлым летом впервые осилил марафонскую дистанцию. В одиночку, для себя. Зимой катается на коньках: по 20-30 км. Тяжести не практикует - только собственный вес. Сейчас занят сооружением забора вокруг храмовой территории. Физические нагрузки стали привычкой и заставлять себя не приходится.
Василий живет более, чем скромно и его дом похож на охотничье зимовье. Как принявший целибат, он не имеет семьи. Из-за мизерных доходов зарплату в приходе не получает, перебиваясь сторонними заработками и пожертвованиями друзей. Одежда - только церковное облачение и спортивная. Но с Господом священнику везде хорошо: и во дворцах, и в хижинах.
Кстати, в Иркутской епархии он такой не один. В Киренске служит 49-летний отец Иосиф, мастер спорта, бывший шестовик, который в прошлом году выиграл российские соревнования по пауэрлифтингу среди ветеранов.
Владыка подобное не запрещает, действуя по греческому понятию: это ни хорошо, ни плохо.

История жителей Ольхона изобилует и другими интересными эпизодами. О многих из них мне рассказали дочь основателя Хужирского краеведческого музея Капитолина Николаевна Литвинова, работник местной библиотеки Любовь Глебовна Кирильчук и бурятский старейшина Владимир Бужгеевич Буинов. 76-летний старик горбат от рождения и потому невелик ростом. Он бодр и весел, легко располагает к себе. Но на контакт идет осторожно и встреча у меня с ним получилась только с четвертого захода: сначала я пришел, по его мнению, поздно, потом - слишком рано. Затем он оказался занят, а после вообще куда-то уехал. Благо, что живет близко, буквально напротив дома моих друзей. Думаю, что Буинов просто уступил моей настойчивости.
Свои беседы с этими людьми я записал на диктофон и расшифрую их позже. А интересующихся историей Ольхона пока отправляю в интернет.

В 17-м веке на Байкале побывал русский посол Николай Спафарий. С его слов остров Ольхон, с тех пор, как казаки бурят побили, был пуст (Буинов утверждает, что в течение 100 лет).


В начале 19 века Ольхон посетил американский путешественник Jeremiah Curtin, путевые дневники которого были опубликованы в книге "Путешествие в Южной Сибири: монголы, их религия и их мифы" ("A journey in Southern Siberia: the Mongols, their religion and their myths"), изданной в Бостоне в 1909 г. В электронном варианте издание доступно здесь. Репринт книги я обнаружил в доме церковного звонаря.


О пребывании литовцев на Байкале одним из ссыльнопоселенцев была издана книга.




Перевод главы об Ольхоне читайте ниже во вложении.

В поисках домов первых поселенцев вечером еще немного побродил по поселку.






Здание бывшего дацана из улуса Харанцы теперь тоже обыкновенный жилой дом на двух хозяев.


В общем в этот день я так никуда и не поехал, а вновь воспользовался приглашением своих друзей и попарился в бане. Валера же, как выяснилось, удачно тормознул попутную машину и в это время уже ехал в поезде.

Основательно затарившись в Хужире продуктами и гостинцами для своих ближних, прощаюсь в приютившими на два дня моими друзьями. Оба их сына тоже катаются на велосипедах. Младший, Федор, месяц назад участвовал в 300-километровой многодневке из Хужира в Листвянку и был пятым.


Долго завтракаем и наконец прощаемся. Малым морем я выезжаю в сторону Бугульдейки. До нее километров 130, но ветер попутный и скорость поддерживается на уровне 25 км/час.

Вот и Кобылья Голова, южная окраина острова.


В прошлом году я перелазил перешеек между скалами, но в этому году такого не получится: там открытая вода.




Объезжаю опасное место и втягиваюсь в Ольхонские ворота. Мой путь подрезает велосипедист. Судя по обилию сумок - иностранец. Издалека мне кажется, что это какой-то бородатый мужик.


Который оказался француженкой из Гренобля Monique Giroud.


52-летняя Моник работает преподавателем физики в университете и путешествует по Сибири с начала марта, взяв на работе отпуск без содержания. Намерена побывать еще в Улан-Удэ и Иволгинском дацане. Я рекомендую заехать и в Кяхту.
Летом прошлого года Моник объехала Иран, Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. Походничает лет 15 и побывала во многих странах мира. Свое нынешнее путешествие описывает в блоге, который назвала "За мир" - это тост, который часто произносят в Центральной Азии. О памирских впечатлениях Моник можно почитать здесь (листайте в обратную сторону).

Газовый кратер Дарваза в Тукмении.


Террасы минеральных источников Badab e Surt в Иране.


Судя по текстам в блоге, восприятие француженкой достопримечательностей сильно отличается от моего, подчеркнуто мужского.


Акцент делается на пустяки и детали, на которые я внимания обычно не обращаю.


Велосипед у нее железный, с жесткой вилкой и оборудован громоздким зарядным устройством: на Памире электричество было редкостью. По этой же причине она до сих пор предпочитает пользоваться бумажными картами.


По стилю катания Моник больше автостопщица: на велосипеде едет там, где нет альтернативного транспорта.


Моник неплохо говорит по-русски и мы похожи красными куртками.


Понятно, что мои планы изменились: вместе мы едем в бухту Ая, а оттуда проселочными дорогами через гору Ёрд - в Еланцы, к шаману Валентину Хагдаеву.


Валентин нас уже ждет и встречей искренне обрадован. Размещаемся, обедаем и он забирает нас на турбазу, где у него запланировано выступление о бурятской культуре перед командой российских джипперов. Для Моник это большая удача - ведь с шаманами ранее она никогда не встречалась.

Вечером опять долгие разговоры. Валентин только что вернулся из Германии, где участвовал в работе международного симпозиума по психологии (в качестве специального гостя), проводил семинары по шаманизму во Франкфурте, Берлине и Эльзасе (Франция). Тяга европейцев к древней религии, возникшей на основе плотного общения с природой, мне не понятна. Ведь дом современного человека давно уже не тайга и степь. Возможно, что урбанизированные немцы острее чувствуют ущербность искусственного мира.

Что делать завтра: снова возвращаться на лед или уж закончить это путешествие? Выясняется, что Моник нужно в Иркутск на курсы русского языка, да и мне, пожалуй, тоже пора домой. Возможно, что еще успею на день рождения старшей дочери.
Утром грузим велосипеды на крышу рейсовой маршрутки и через три часа оказываемся в Иркутске.
В поезде, как обычно, в моем сознании что-то переключается: все пережитое в этом путешествии уходит в прошлое и я возвращаюсь в мир повседневной суеты...