Неужели его построили всего лишь для охраны распаханных земель?

...находки киданьской керамики встречаются и на других типах памятников. Один из них, Ршаан-Хад, расположен под одноименной скалой в долине р. Хурхын-Гол, в 10 км к юго-востоку от городища Углугчийн-хэрэм. Вероятно, на протяжении длительного периода площадка у подножия скалы считалась сакральной территорией. На ней производились подношения духам местности, совершались ритуальные трапезы и гадания на костях.

Киданьская империя Ляо (907-1125) являлась мощнейшей номадно-оседлой политией предмонгольского времени. Под властью киданьских правителей оказались значительные территории Северного Китая, часть степей Центральной и Восточной Монголии. Киданями были покорены народы си, шивэй, чжурчжэни, государство Бохай и др. Кидани составляли всего пятую часть населения Ляо - около 750 000 человек, в то время как китайцы - 2 400 000, бохайцы - 450 000, некиданьские «варварские» скотоводческие и охотничьи народы - 200 000.
По уровню сложности политических институтов, культурных процессов Ляо превосходила всех своих предшественников (имеются в виду кочевые империи Центральной Азии конца I тыс. до н. э. - I тыс. н. э.). Не случайно время существования Ляо определялось как новый период в истории имперских институтов у кочевников Внутренней Азии.
Наличие значительной доли оседлого населения (китайцы и бохайцы) в степных и предгорных владениях киданей на севере, а также преимущественно китайское население в южных областях империи способствовали формированию дуальной системы власти, которая была разделена на две части:
1) «северная» - для управления киданями. осевшими здесь китайцами, а также бохайцами. чжурчжэнямн и другими народами;
2) «южная» - для контроля над завоеванным китайским населением.
При этом в северной администрации высшие посты империи, а также управление племенами и областями, столицами и крупными городскими центрами было в руках киданей, в то время как в южных владениях китайские чиновники осуществляли всестороннее руководство провинциями под контролем представителей императорской семьи и других знатных киданьских кланов.

В середине X в. империя Ляо пережила первый внутриполитический кризис, связанный с правлением так называемых «спящих правителей» - императоров Му-цзуна (Шулюя, 951-968) и Цзин-цзуна (Сянь, 968-982). Как Шулюй, так и Сянь практически не ходили в походы и не занимались государственными делами (вместо Сяня на аудиенции приходила жена). Сянь, например, из-за полученной в детстве простуды был физически слаб и «не мог сам садиться на коня», «во время праздников и больших приемов... выглядел подавленным и нерадостным», «имел склонность к вину и женщинам». В результате государство слабело, киданьские войска терпели поражения от китайских армий. Ляо утратило ряд областей.
Впрочем, в отличие от типичных степных империй киданьской политии удалось избежать острой стадии кризиса. Рост напряженности и внутренних противоречий из-за перепроизводства элиты и утраты ее сплоченности блокировался благодаря огромным ресурсам империи, доходам от деятельности оседлого населения, другим поступлениям, значительная часть которых доставалась киданьской знати и обеспечивала ее лояльность правящей династии. Благоприятной была и внешнеполитическая обстановка: никто из соседей Ляо не располагал достаточными силами, чтобы быстро ее ликвидировать.

Важную роль в последующем усилении империи сыграла деятельность вдовствующей императрицы Сяо и императора Шэн-цзуна (982-1031). После смерти Сяня вдовствующая императрица Сяо отстранила от власти родственников своего мужа и смогла создать лояльный и профессиональный аппарат управленцев из киданей и китайцев. Впоследствии они стали опорой нового императора Шэн-цзуна. Киданьская элита осознала опасность культурной китаизации и утраты кочевой идентичности. Шэн-цзуном и его окружением были предприняты шаги по укреплению номадной (кочевнико-скотоводческой - прим. моё) составляющей в империи, которая была переименована из Да Ляо в Да Цидань-го («Великое государство киданей»). Для кочевников-киданей Ляо должна была выступать, прежде всего, как номадная империя. Тем не менее, испытывая необходимость в грамотных и образованных людях, императорский двор привлекал на службу не только киданей, но и китайцев. В 988 г. была восстановлена система экзаменов для пополнения чиновничьего сословия. Согласно указу 991 г., следовало выявлять «хороших добродетельных людей» и ставить их на должности.

Но прежде всего предполагалось восстановление военной мощи и доминирующего положения империи. В 986 г. войска Сун вторглись в южные и западные владения Ляо. В итоге масштабных военных столкновений кидани нанесли сунским армиям несколько поражений. Удачные военные акции против Сун были осуществлены в 987—988 гг. И хотя в дальнейшем военные действия велись с переменным успехом, регулярные «карательные походы» киданей (999, 1001, 1002, 1003, 1004 гг.) вынудили сунское правительство пойти на переговоры и заключить Шаньюаньский мирный договор (1004 г.). Ляо и Сун обязались прекратить войну, восстановить дружественные отношения. Их залогом были ежегодные поставки Сун для киданей 200 тыс. кусков шелка и 100 тыс. лян серебра. Постепенно был восстановлен контроль над чжурчжэнями. Си Ся и Кор (корейское государство - прим. моё) также были вынуждены признать вассальную зависимость от Ляо. Беспокойными оставались только монгольские «территории к северу от пустыни». Проживавшие здесь многочисленные племенные группы и объединения (дадань, мэнгу, диле, юй-цзюэ, угу, шивэй, цзубу и др.) не отличались покорностью, часто восставали и производили нападения на киданьские владения. Карательные походы киданей так и не смогли обуздать противника. Поэтому при Шэн-цзуне было решено создать в Монголии укрепленную линию (выделено мной). С этой целью в Монголию были переселены китайцы, бохайцы, чжурчжэни, возможно уйгуры для возведения городов, крепостей и обслуживания военных гарнизонов и киданьской администрации.

Одним из важных элементов киданьской обороны стал так называемый северный "вал Чингисхана" протяженностью более 700 км и расположенный на территории северо-восточной Монголии, Забайкалья и КНР. Южнее вала на расстоянии дневного перехода располагалась цепочка укрепленных киданьских городищ (некоторые из них были вписаны в вал). Строительство оборонительной линии и городов заняло несколько десятилетий. В бассейне Керулена (в современном Хэнтэйском аймаке) были построены два больших города — Зуун-хэрэм и Баруун-хэрэм, а также укрепленное каменными стенами городище Углугчийн-хэрэм (южный склон г.Дайчин, сомон Батширээт, Хэнтэй).

Но наиболее сложный комплекс городищ и поселений возник в Центральной Монголии в бассейне р. Толы. Он включал четыре крупных города (Харбухын-балгас, Чинтолгой-балгас, Улан-хэрэм. Хэрмэн-дэнж), каменную крепость Эмгэ-тийн-хэрэм, более мелкие городки и усадьбы с небольшими валами, такие как Цагаан узурийн хэрэм, Цогтын гэрийн буйр, Нандак уулын лурбэлжин, Дэрсэн хэрэм, Ондгони дурвэлжин. Талый хэрэм, Цагаан дзнжийн балгас и др. Самым западным из больших городов был Харбухын-балгас. Город плошадью около 500 000 кв. м имел защитный вал и 30 башен. В 26 км к востоку от Харбухын-балгаса располагалось крупнейшее киданьское городище на р.Толе — Чинтолгой-балгас (сомона Дашинчилэн Булганского аймака). Название городищу дано от одноименной горы Чинтолгой, которая находится примерно в 800 м к северу от городища. Чинтолгой-балгас представляет собой почти правильный прямоугольник со сторонами 1256 х х 655 м, вытянутый в направлении север-юг и ориентированный по сторонам света. Городище окружено двумя валами и рвом между ними. Валы сооружены характерным для китайского градостроительства методом ханту. Высота основного вала 3-5 м, ширина - до 35 м у основания и 3-4 м вверху, внешний вал имеет высоту до 0,5 м. Внутренний вал имел 4 угловые и 31 фронтальную башню, 5 ворот с Г-образнымн захабами (двое ворот с западной и восточной сторон, одни ворота на южном валу). С западной, юго-западной и северо-западной сторон городище окружали поселения и усадьбы. С южной стороны от памятника найден комплекс гончарных печей. Северная (административная) часть города отделялась от южной внутренним валом с воротами. Изучение рельефа внутри городища позволило вычленить на его территории отдельные сооружения и кварталы. Большинство подобных конструкций находится в северной части городища. Это могли быть храмы, дворцовые и административные здания. В южной части городища, где уровень дневной поверхности существенно ниже дневной поверхности северного города, западная половина достаточно ровная, и лишь в юго-западном углу имеется несколько обвалованных участков и платформ. Напротив, восточная половина насыщена различными конструкциями, крупными прямоугольными платформами. Поскольку на южном валу много киданьской керамики, эта часть вала, скорее всего, была сооружена позднее северного города. С севера Чинтолгой-балгас прикрывала крепость Эмгэтийн-хэрэм, находившаяся примерно в 25 км от горы Чинтолгой и призванная первой принимать удары цзубу и других монгольских кочевников. Городище имело площадь 9.6 га, его форма в плане была близка к квадрату (длина каменных валов, ориентированных по сторонам света, около 305—316 м). В 23 км к востоку от Чинтолгой-балгаса располагалось городище Улан-хэрэм. Как и Чинтолгой-балкас, Улан-хэрэм имел прямоугольную форму (примерно 550 м * 480 м) и был защищен основным валом, рвом и внешним валом. Стены города были укреплены 4 угловыми и 19 фронтальными башнями. Ворота с Г-образными захабамн располагались по центру западного, южного и восточного валов.

Примерно в 10 км от Улан-хэрэма на противоположном (правом) берегу р. Толы находилось еще одно большое городище киданей Хэрмэн-дэнж (комплекс включает центральное городище и несколько поселении с валами киданьского времени). Сам город-крепость Хэрмэн-дэнж представлял собой крупный урбанизационныи центр киданей. Своим общим размером (если считать вместе с укрепленным посадом) мало уступающим городищу Чинтолгой-балгас. Форма основного городища — неправильная трапеция, в которой северный и южный валы ориентированы точно в широтном направлении. Длина западного вала 534 м, восточного — 538 м, северного — 328 м, южного, сохранившегося лишь частично — примерно 520 м. Современная высота вала, сделанного по технологии ханту, составляет от 6 до 10 м. Снаружи имеется ров. Стены этого города имели по периметру 7 вынесенных вперед на 15—20 м угловых и фронтальных башен, позволявших контролировать всю зону вдоль стен и рва. За рвом располагался еше один вал. Единственные внешние ворота находились на юге и имели необычную П-образную форму, заглубленную вовнутрь городища. Памятник разделен внутренним валом на северную и южную части. Между ними ворота. Северная часть имеет четкую планировку. На ее территории выделены остатки разнообразных зданий. В южной части также зафиксированы остатки строений и платформ, но часть стен и построек была уничтожена водой. С запада к городу пристроен посад, окруженный невысоким валом (длина северного вала 790 м, западного - 560 м, южного, сохранившегося частично - 560-640 м. Рядом с основным городищем Хэрмэн-дэнж располагались усадьбы аристократии, дома земледельцев, ремесленные мастерские и пр.

Сложная городская и оборонительная инфраструктура киданьской империи Ляо нашла отражение в управленческой структуре созданного к северу от пустыни округа Шамофу, включавшего западное управление главного воеводы-усмирителя, управление военного инспектора на р.Люйцзюй, управление генерал-губернатора Даоталина, различные военные отряды для усмирения племен дадань, мэнгу, диле. В целом кидани были первыми кочевниками, которые смогли на длительное время объединить северо-восточную часть Китая и степные территории. Они вынесли оборонительную линию далеко в степь, сделав тем самым свои владения менее уязвимыми. Не менее важное назначение городов в Монголии, по всей видимости, заключалось в символическом контроле над степью — в демонстрации непосредственного присутствия империи здесь, ее власти, администрации, армии. Полиэтничный состав создаваемых городов показывает, что имперская администрация преследовала не только конкретную цель обеспечения продовольствием, вооружением, другим имуществом номадов, но и воспроизводила многофункциональную роль города в целом.

Совместной российско-монгольской экспедицией (руководители Н.Н. Крадин и А. Очир) в 2004—2008 гг. проводились раскопки на городище Чинтолгой-балгас, в 2009 г. — на Эмгэтийн-хэрэме, в 2010—2012 гг. — на Хэрмэн-дэнже. Наиболее показательными для изучения этнического состава, материальной культуры и социальных процессов на данный момент являются материалы городиша Чинтолгой-балгас. В ходе раскопок, которые проводились в северной части городища, был получен уникальный материал, отражающий повседневную жизнь большого города. Наиболее массовые археологические материалы представлены керамической посудой и черепицей. Наряду с посудой исключительно с киданьским орнаментом были представлены сосуды, орнаментальные композиции на которых включали отдельные зоны с так называемым «уйгурским» орнаментом. Найдены также бохайскне керамические изделия разных форм, китайский фарфор (Ляо и Сун), среди конструкций — бохайскне каны, китайские жилые и административные здания. При этом очевидно, что посуду, черепицу и другие предметы изготавливали не кочевники-киданн, а земледельческое население города и многочисленных окружающих поселков. Смешение культурных традиций наглядно демонстрируют формы сосудов, их орнаментация, дополнительные элементы. Китайское влияние выражено как в принципах градостроительства (планировка, деление на северный и южный город, создание валов с помощью технологии ханту, ворота с захабами, конструкция зданий и много другое), так и в огромнейшем вещевом комплексе (черепица, фарфоровые и глазурованные сосуды, другая разнообразная посуда, монеты, зубные шетки, украшения и пр.). Особенно важным было открытие в изученных киданьскнх городищах черт бохайской археологической культурной традиции: бохайскне каны, ленточные ручки сосудов, так называемые «фишки» (кружки диаметром от 1 до 7 см, сделанные из стенок глиняных, глазурованных и фарфоровых сосудов, фрагментов черепицы), игральные кубики, вырезанные из рога, и другие предметы. Сходная ситуация зафиксирована на Эмгэтийн-хэрэме и Хэрмэн-дэнже. Так, вал городища Эмгзтнйн хэрэм сооружался методом ханту, но был обложен снаружи и изнутри каменной «рубашкой», характерной для ряда бохайскнх городищ. Здесь очевидно сочетание китайских и бохайских строительных традиций. Таким образом, можно предположить формирование в киданьских городах Монголии синтезной оседло-земледельческой культуры с доминирующими киданьскими канонами.

В социальном отношении наличие в киданьских городах Центральной Монголии разноэтничного населения должно было способствовать более тесному их взаимодействию в условиях отдаленности от митрополии и регулярных набегов северных кочевников. Ситуация границы обычно способствует сплачиванию группы перед лицом внешней опасности. Можно допустить, что социальная интеграция номадов и земледельцев (в том числе городских ремесленников, низшего чиновничества, обслуги и т.д.) могла происходить здесь достаточно интенсивно. Одновременно фиксируется ухудшение положения части рядовых кочевников-киданей, что подтверждается письменными источниками. Мужчины были заняты большую часть времени воинской службой, а также привлекались к различным трудовым повинностям и сельскохозяйственной деятельности. Хозяйство оказывалось на попечении женщин и подростков, что достаточно типично для номадов. Важное указание касается оказания вспомоществования зерном весной. Это самое тяжелое время, когда кочевники едят в основном так называемую «белую пищу» (различные виды молочных продуктов). Судя по данным из «Ляо ши», условия существования киданей на этой территории оставались тяжелыми. Как подчеркивал в своей докладной записке Сяо Ханьизяну, «воинские повинности людей увеличивались и день за днем уменьшался их производительный труд... Номинально мы расширили территорию, но в действительности ничего от этой земли не приобрели...»

Таким образом, в локальных городских сообществах на периферии киданьскон империи Ляо происходили специфичные общественные процессы, связанные с более интенсивным взаимодействием и взаимовлиянием киданей и земледельческих групп населения.