Из-за проблем с изготовлением настольных знаков моя поездка постоянно откладывалась. Но как только знаки были готовы, я тут же сел в поезд и отправился в Иркутск.
В столицу Восточной Сибири прибыл 23 марта рано утром. Тут же, на вокзале, выгодно сторговался с таксистом и через час оказываюсь в центре Листвянки. Завтракаю у торгующих на рынке таджиков, беру с собой пару чебуреков - на перекусы, и съезжаю на лед. В районе Листвянки местами он прилично протаял, особенно в районе устья Ангары, но дальше все нормально. Кроме того, что чистого льда я не вижу километров 15 и еду по снегу старым автомобильным следом. Теплеет: уже +2.
Поначалу досаждают прибрежные надвиги и поперечные трещины. Но вскоре и к ним притерпелся, наловчившись ставить велосипед поперек и, опираясь на него, лихо перепрыгивать открытую воду. Пару раз все же проваливаюсь, но не глубоко. По крайней мере, воду ботинками не черпаю.
Около д.Большие Коты лед полностью от снега очистился.
Кордон на мысе Кадильном пролетаю мимо - не могу отказать себе в удовольствии нестись по чистому льду с попутным ветром. Да и надвиги неслабые около берега - много времени потеряю.
По традиции обедаю в Большом Голоустном в кафе своих знакомых и гоню дальше.
На горизонте бухта Песчаная.
Вообще-то я хотел там переночевать, но начальник метеостанции, Сергей Романов, отправляет меня дальше: мол, к нему приехали родственники, спать негде и даже баня будет занята. А вот на кордоне Харгино места много и посторонних никого нет. Еще 9 км? Пустяк. Как раз около сотни получится.
Доезжаю быстро. Но трачу еще около часа, пока удается найти перелазы в прибрежных надвигах.
Лесника нет - уехал на время в родную деревню, оставив на хозяйстве своего друга-товарища. Алексей, как выяснилось, тоже живет здесь почти постоянно: пасет лошадей и сдает койки заезжим туристам. Его гостеприимством я и воспользовался, пожертвовав на общий ужин банку тушенки.
Слово за слово, хозяин разговорился и неожиданно огорошил меня существованием неподалеку дореволюционного карьера по добыче кварцевого песка для местных стеклозаводов. Соответственно, мои планы на утро резко меняются. Тем более, что и попутчик объявился - Тимофей Ольшевский, турист из С-Петербурга, который прибился в нашу компанию, увидев со льда свет в окошке.
Выходим пораньше, чтобы мокрый снег не месить.
Проходим по логу два с небольшим километра и натыкаемся на аншлаг с подробным текстом, описывающим
историю открытия и функционирования прииска.
Вот уж не думал, что какой-то песок может быть так знаменит. Да и само производство просто поражает: железный лоток, бункеры, тачки, вагонетки, узкоколейка и глубоченные шахты. До последних мы, правда, не добираемся - туда снега по пояс. Зато всем остальным наслаждаемся в полной мере. Где еще такое увидишь? У нас-то в 1990-е все на металлолом разграбили.
Подъем наверх очень крут. Не представляю, как с ним справлялись женщины? А они ведь еще и скатывались вместе с песком вниз, пробивая заторы тяжеленным двухметровым пихлом.
Цитата:
Кварцит вручную отбивался кайлой, которая была единственным орудием труда забойщиков. Затем порода загружалась в вагонетки и по рельсовой дороге доставлялась к лотку.После эстафету подхватывали лотошницы — в основном молодые женщины. Ссыпая песок в лоток, они бежали вместе с ним вниз, подталкивая его пихлом. Добежав до нижней части, они ловко спрыгивали с лотка, чтобы не угодить в кузов телеги.
Обратно возвращаемся уже к обеду. Велоботы у меня насквозь мокрые и я утепляюсь полиэтиленовыми пакетами.
Доедаем вчерашнее, вкручиваю Тимофею шурупы в ботинки, чтобы больше не падал, и расстаемся - теперь дороги у нас разные.
(Окончание на след. стр.)