Судя по фото где подпись "Индейцы", то нет.

В столь дальних покатушках лучше не увлекаться местными женщинами... понравишься - не отпустят ведь

красиво очень
череп страшный и непонятный... вытянутый какой-то... это хомо-сапиенсы? или кто другой?

Фолка, они себе черепушки дефоримровали, это у них такие приколы были см. соседнюю фотку.

Часть 2.

Письма Солнцу

Пока ехал в автобусе, все удивлялся, неужели все эти перевалы я одолел? Места легко узнавались, но казалось, что был я здесь очень и очень давно. Вроде бы даже и не я…
Как-то неожиданно вдруг пришло: «ВСЕ РИСУНКИ В НАСКА СДЕЛАНЫ САМИМИ ИНДЕЙЦАМИ!» И даже увиделось, как тащат несколько краснокожих привязанный веревками здоровенный камень, чертя им свои мегафигуры. А почему бы и нет?
Судя по космическим снимкам, когда-то здесь текли многочисленные реки, да и на керамике культуры Наска изображены животные, характерные только для тропических джунглей. На геоглифах мы видим многократно увеличенные изображения паучка, колибри, обезьяны, лисы и других жителей тропиков. Которые к тому времени плодородными быть уже перестали. Потепление климата приводило ко все более частым засухам. Реки мелели, озера высыхали, в них исчезала рыба – и ее тоже рисовали на земле. Изменить климат, в понимании индейцев-солнцепоклонников, могло только одно существо – всемогущий Бог-Солнце. Именно к нему и обращались индейцы, рисуя на земле большие плоские фигуры, которые были бы видны их Богу. Это их своеобразные «письма» Солнцу. Рисовали не только животных, но и, прямыми длинными линиями – реки, а трапециями – пруды и водохранилища (судя по керамике, узорам на тканях и скульптурным изображениям, в изобразительном искусстве индейцев преобладал «прямоугольный» стиль).

А Солнце действительно могло быть причастно к изменениям климата в Наска. Потому что в то время, известное в научной литературе под названием Малый Ледниковый Период (это начало последнего тысячелетия), положение Земли относительно Солнца было другим. Из-за чего, например, замерзало Черное море и река Дунай, по которым протославяне ездили на санях, ночами наблюдая Южный крест. Повсеместно на Руси отмечались жестокие морозы и многолетние засухи. Население вымирало от голода. А вот Северная Сахара была тогда очень плодородной (http://newchrono.ru/frame1/Publ/CLIMATE.htm).

Другую причину изменения земледельческих условий сформулировал Ч. Дарвин. В ходе своего кругосветного путешествуя на корабле «Бигль» в 1835 г. он побывал в Чили и Перу. Обследуя местность, натуралист заметил, что из-за мощных землетрясений уровень южноамериканского побережья многократно поднимался и опускался, причем весьма значительно. А это приводило к изменению русел рек.

Только я вышел из автобуса, как был атакован агентами гостиниц и турбюро. Ничего им объяснять не стал, а вскоре они и сами поняли, что это не их клиент. Собрал велосипед и поехал смотреть окрестности.

Музей оказался на краю города. Там подтвердилось, что местные индейцы еще тысячу лет назад жили при первобытно-общинном строе и не знали железа. Их быт, как и ныне, был чрезвычайно примитивным: тростниковые и глинобитные мазанки, каменные топоры, деревянные копалки. Своих соплеменников они обычно мумифицировали и хоронили в могилах, обложенных каменными окатышами, по 20-30 человек вместе. Но, вероятно, индейцы имели хорошо развитое пространственное воображение. Потому что традиционно строили сложнейшие по конструкции системы каналов и изготавливали многометровые ткани-картины. Их цивилизация развивалась по метафизическому пути, о чем свидетельствует распространенная практика изменения формы черепов, а также их частая трепанация. Для достижения необходимой деформации к голове ребенка привязывались специальные дощечки, либо на нее накладывалась круговая повязка. Она понемногу затягивалась и уже к трехлетнему возрасту череп маленького индейца приобретал необходимую форму без всяких осложнений для его здоровья.

Веру в богов и духов в свое время практиковали и скифы, и наши предки. Только где-то, например, в Сибири, были плоские скалы, на которых древние могли отобразить свои взгляды на мир в виде рисунков–петроглифов. А у индейцев Наска подходящих поверхностей, кроме пустынного плато, не было. Вот и выражали они свое мировоззрение рисунками на земле – геоглифами. Изображали не только животных, но не так уж редко и самих себя (обычно на склонах, чтобы видно было). Как и скифы-протоалтайцы, проживавшие на плато Укок, где недавно также найдены подобные наземные картины.

Справедливости ради нужно заметить, что там, где подходящие скалы были, индейцы геоглифы не рисовали. Например, на юге Перу на границе с Бразилией полгода назад обнаружены именно наскальные изображения людей и различных бытовых сцен эпохи инков.

Короче, инопланетянами тут и не пахнет! А пахнет развитым туризмом, спекулирующем на необычных, но примитивных цивилизациях.
Однако все же интересно было бы взглянуть на эти рисунки с высоты. Говорят, что их лучше всего видно на рассвете, при боковом солнце. Завтра обязательно полетаю. А пока лучше съездить на раскопки находящегося в 20 км от Наска древнего городища. Туда я отправился.

Но не доехал. Потому что получил девять проколов подряд и попал на совершенно ужасную дорогу, по которой можно было передвигаться только пешком – песок по колено. Там, среди дюн, я и заночевал.

Шакалов не видел, змей и тарантулов – тоже. А утром проснулся от звука шагов: мимо шел какой-то индеец с лопатой. Куда? Откуда?

Позавтракав плодом манго, я с трудом выбрался к асфальту и прямиком отправился в аэропорт. Там меня быстренько отловили вербовщики и за 50 долларов усадили в маленькую 4-х местную «Сессну». Самолет легко взлетает и через несколько минут я вижу знаменитые рисунки. Гигантская трапеция, похожая на взлетно-посадочную полосу, потом еще дна. «Рыба», «астронавт», «обезьяна» с закрученным спиралью хвостом, «паук», «колибри», «кондор», «фламинго», «дог», «руки», как бы воздетые к небу, «дерево», многочисленные линии - все подтверждает мою версию. Конечно, вид сверху впечатляет. И совершенно ясно, что когда-то эти рисунки имели ритуальное значение, связанное с утратой плодородного климата прошлого. Жаль, что Солнце так и не вняло мольбам этих маленьких трудолюбивых людей



Местонахождение фигур забиты в GPS, чтобы потом можно было подъехать к ним на велосипеде поближе.

После полета немного подташнивает и я не тороплюсь уезжать с аэродрома. Но меня никто и не прогоняет – больше клиентов нет и я подробно рассказываю летчикам о своем путешествии.

Потом возвращаюсь в город, обедаю, затариваюсь сувенирами и уезжаю в пустыню рассматривать рисунки воочию.

К сожалению, ничего необычного я не обнаружил. Достаточно расшвырять ногой лежащий сверху щебень и, вот она, линия, в виде белого песка. Этот щебень еще миллионы лет назад просыпался на пустыню из извергавшегося когда-то вулкана (факт достоверный) и сверху прилично обгорел на солнце. Даже если эти камешки просто перевернуть вверх ногами, то их цвет уже меняется (так прорисован на склоне горы антропоморфный «астронавт»). А если эти камешки растолкать в разные стороны (протащив, например, здоровый камень или бревно), то след сохранится на тысячу лет. Также, как от колес моего велосипеда.

Конечно, рисунок полностью с земли не видно, но если подняться хотя бы на несколько метров, то обзор уже замечательный. Я залазил на установленную для туристов обзорную вышку и заметил, что уже с 10 метров «Руки» и «Дерево» отчетливо выражены. А уж такую вышку индейцы запросто могли построить из стволов бамбука, как и сегодня они строят из него остовы своих домов.

Кстати, не выдерживает критики и предположение некоторых ученых о том, что линии Наска выполнены неким лучом с находящегося на высоте 40 км космического аппарата. Ерунда! Линии эти сделаны настолько небрежно и криво-косо, что ни о каком лазере и речи быть не может. Кроме того, на поворотах линий торчат полусгнившие столбики, а около некоторых рисунков были обнаружены их маленькие эскизы. Да и сами-то фигуры не такие уж и большие - половина футбольного поля. Разве трудно на такой площади что-то нарисовать даже без предварительного эскиза?

И, конечно же, никакие это не взлетные полосы. Пустыня здесь настолько не ровная, что и на джипе-то не очень проедешь: холмы, русла пересохших рек, россыпи камней. Рисунки прочерчены прямо поверх них.

Скорее всего, мое предположение о ритуальном назначении рисунков Наска верно. Странно, что оно до сих пор никому не пришло в голову. Ни ученым, ни писателям. Хотя это и понятно. Я-то ведь рисунки наблюдал вживую, а они рассматривали фотографии в своих кабинетах.

Жаль, конечно, что все свелось к простому смещению оси вращения Земли относительно плоскости вращения Солнца. А так хотелось обнаружить следы присутствия внеземного разума. Однако слабая надежда у меня еще теплится: в горах Пальпы (это мне как раз по пути) есть изображение «инопланетянина».

По пустыне ехать скучно. Однако у меня есть опыт многодневных путешествий по льдам Красноярского водохранилища и огромных озер Монголии. Так что однообразие безжизненных ландшафтов моя психика выдерживает легко.
На улице + 38, но встречный ветер дает ощущение прохлады.

Отдых планирую в музее Марии Райхе. Эта женщина до последних лет свой жизни (она немного не дожила до своего 100-летнего юбилея) изучала рисунки Наска. За полвека научной деятельности Райхе составила самый подробный каталог геоглифов и тоже считала, что смысл рисунков наверняка теософский. Она весьма скромно жила в обыкновенной индейской хижине. В музее есть комната, в которой полностью восстановлен быт самоотверженной немки.

Судя по книге записей посетителей, русских туристов здесь не бывает. Из иностранцев росписи оставили только японцы, итальянцы и американцы из США. А вот в сувенирной лавке в Наска продавец откуда-то знал несколько русских слов. Общительного индейца я научил говорить «до свидания», а то на его «прощай» к нему уже вряд ли кто вернется. Другой продавец сувениров на вышке-мирадоре знал «ручки» (название рисунка) и «спасибо». Я подарил ему фотографию одного из своих ледовых путешествий, а стикер «грязных носорогов» налепил на опору мирадора. Где его впоследствии и увидели наши ребята-москвичи. Это был им мой привет после двухнедельной разлуки.

Такие же стикеры я клеил в книгах записи посетителей музеев, на велосипеды перуанцев, а также в кафешках, где мне понравилась пища и получилось общение. Кроме того, я всех своих собеседников фотографировал и тут же показывал им снимки на дисплее цифровика. После чего мы дополнительно смотрели красноярские фото из моего альбома и долго, по душам, разговаривали. Обычно при этом собиралась вся семья хозяина заведения, а то еще и его друзья. Однажды, вот так я случайно попал к виноделу. Где на голодный желудок принял вина из доброго десятка бочек под русское «На здоровье!», потом запил его бутылкой холодного пива и с трудом уехал от гостеприимного перуанца, поклявшись вечно быть его другом-амиго.

В этих коротких встречах с незнакомыми людьми вдруг ощущаешь, что ведешь себя совершенно естественно, не играя никаких ролей, потому что их тут у тебя нет. Ты такой, какой есть на самом деле: просто человек. Чувствую себя бывалым путешественником, независимым от погоды и дорожных условий, спокойным и доброжелательным. Ола-а – простое и искреннее приветствие. Почти такое же, как в Сирии (там оно, правда, звучит помягче). Ола-а и поднятая вверх открытая ладонь говорят о доверии и чистоте помыслов. Тебе машет каждый и ты в ответ устало поднимаешь руку, разнообразя приветствие: Буэнос диас, буэнос ночес.
Иногда мне презрительно кричат: «Гринго». Я тут же поправляю: «Nо, ruso!» И в ответ слышу улыбчивое: «О-о, русо-о!». А тут еще появляется из-за моей спины российский флажок и мне искренне желают счастливого пути - Бьен вьяхе! Трудно сказать, почему к русским, которых индейцы никогда не видели, они изначально относятся так дружелюбно. Может, помнят, что мы выиграли войну с фашизмом? Ведь и Перу тоже в феврале 1945 г. объявляло войну Германии. Или может мы у них что-то строили или с ними торговали? Ведь видел же я в этой стране наши «Лады». Вообще то экономические отношения с СССР Перу заключила еще в 1969 г.

А еще у меня несколько раз было, как будто слышал от индейцев ответы на… русском языке. Возможное объяснение этому феномену у меня только одно: телепатическое восприятие информации. С этим, кстати, сталкивались и другие наши ребята.


В город Ика смотреть «каменную библиотеку» я поехал по какой-то старой дороге – увидел впереди красивый тоннель. Неподалеку от него установлена часовенка в память о разбившемся автобусе. Тогда погибло 26 человек.

Через десяток живописных серпантинов появляется еще один тоннель. А за ним – католическая часовня и восхитительный вид на плодородную долину. Здесь выращивают кактус сорта кочиния. С его листьев собирают темно-красные выделения, которые добавляют в губную помаду и используют в качестве красителя тканей.

Но я здесь не задерживаюсь и, хотя проехал уже свою традиционную сотню, хочу успеть сегодня посмотреть рисунки Пальпы.

Тут тоже стоит вышка, но есть возможность подойти к геоглифам вплотную. Рисунки сделаны на склоне горы и снизу хорошо просматриваются.

Техника исполнения их та же, что и на «Астронавте». Выгоревшие на солнце камни попросту разгребли и более светлая почва под ними теперь создает впечатление линий.
Мои домыслы о внеземном происхождении геоглифов развеялись окончательно. Ясно, что на этих рисунках изображены сами индейцы, да еще и в национальных шляпах. А ведь эти фигуры будут постарше тех, что я видел в Наска. «Инопланетянин», конечно, впечатляет. Но на глиняных горшках, к сожалению, тоже обнаружены точь-в-точь такие же рисунки индейцев.

Продолжение следует.

Да, Васильич молодец! Завидую тебе белой завистью!

С этим поосторожней. Индейская жизнь пропитана магией. Я, например, хлебнул ее через край. О чем напишу в заключительной части. Но пока еще не готов. Похоже, все чары с меня еще не сняты.

Часть 3. Каменная библиотека

Переночевав, как обычно, прямо в пустыне, на следующий день я добрался до города Ика. По дороге встретился арык и в нем искупался, не раздеваясь. Понравилось. Помылся и заодно все перестирал. Пока сохнет одежда, в тени акации я снова перечитываю Интернет-публикации про необычные камни Ика.

В городе сначала посетил региональный музей, где сделал массу фотоснимков трепанированных и измененных черепов. Странная мода была у женщин! Однако знакомый нейрохирург пояснил мне, что удлинение черепа активизирует чувственное восприятие и интуицию. И трепанация головы в области затылка (где она делалась) тоже должна приводить к тем же результатам. А вот плоские черепа превращали их владельцев в рабов. Характерно, что в мумифицированных захоронениях культуры Паракас, представленной в Ика, людей с обычными, не измененными черепами, практически не было.
Есть и другое объяснение этой странной моде. Недавно выяснилось, что самыми первыми жителями Перу были обладатели как раз длинных узких черепов, переселенцы из юго-восточной Азии, которые колонизировали Америку около 14 тысяч лет назад. Заселение же материка с Чукотки произошло позже, примерно 11 тысяч лет назад. Потомки обладателей длинных черепов, некогда очень развитой цивилизации, оставили нам необычные памятники своей культуры на острове Пасхи. А здесь их племя уру к настоящему времени почти вымерло. Небольшое количество потомков полинезийцев проживают на озере Титикака.

Теперь я готов смотреть «каменную библиотеку». Музей находится в самом центре города в одном из домов на центральной площади (Plaza de Armas, Bolivar 170), наружной вывески не имеет и состоит из двух маленьких комнат, стены и пол которых сплошь завалены камнями. Их здесь 11 тысяч. Камни с изображениями – глиптолиты, собирались профессором медицины доктором Кабрера (1924-2001) в течение 40 лет. Официальной наукой эта частная коллекция игнорируется, публикаций о ней почти нет. Первые находки относятся аж к 16 веку. Коллекционировать глиптолиты начали только в 1961 г.

Давность гравированных рисунков доказана исследованиями геологов, однако камнем преткновения для академической науки является не древность изображений, а их сюжеты. Я и сам, забыв о времени, заворожено рассматривал их несколько часов подряд, сделав не менее сотни фотографий. На камнях во множестве представлены рисунки наблюдающих звезды индейцев, их летательных аппаратов, хирургических операций и… динозавров. Индейцы их обычно убивали, отрубая головы металлическими топорами. А некоторых динозавров приручали, ездили на них верхом и даже летали. Ездили также и в повозках, запряженных лошадьми. Доктор Кабрера считал, что создатели этой «библиотеки» жили примерно 60 тысяч лет назад и, предвидя неизбежность глобальной катастрофы, покинули планету, переселившись в созвездие Плеяд. Свои предположения профессор описал в не изданной при жизни рукописи, экземпляр которой я купил у бабушки Эммы - 94-летней хранительницы музея. Попробую прочитать ее дома с помощью электронного переводчика.

В подтверждение версии коллекционера приводится случай обнаружения около г. Окукахе (это всего в 40 км от г. Ика) рядом с заизвесткованными зубами ихтиозавра (10 млн лет) остатков возможного предка человека – прегоминида. Однако вряд ли это был разодетый в тканое индеец с топором!

Обычно такие камни находили грабители древних погребений культур Паракас и Наска. Однако в последние годы появилось и много подделок. Предполагаю, что тема с динозаврами вообще появилась после появления на экранах фильма «Затерянный мир». Там, вопреки исторической правде, были показаны якобы проживавшие одновременно диплодоки, бронтозавры, стегозавры, велоцерапторы и пр. Хотя на самом деле их разделяли десятки миллионов лет и даже целые материки. То же я увидел и на рисунках в Ике.

Камни подвергались и другим исследованиям. Выяснилось, что рисовать на поверхности камней удается только с помощью фрезы бормашины, а взятые в музее инструменты из обсидиана, кремния и даже бронзы никаких следов не оставляют. Однако при мне продавец сувениров обломком ножовочного полотна по металлу за 10 минут на такой же гальке выгравировал целую композицию из рисунков Наска. Подобные композиции в каменной «библиотеке» доктора составляют десятки экземпляров.

Говорят, что эти обкатанные рекой гранитные валуны, в отличие от обычного андезита, более хрупкие. Ничего удивительного, если камни после нанесения рисунков прокалить на огне, чтобы получить старящую их возраст пленку естественных окислов - патину. Этим же объясняется и отличающийся от обычных булыжников удельный вес глиптолитов – ведь лишняя влага из них при прокаливании выпаривается.

Смущает также цифра общего количества найденных глиптолитов – порядка 50 тысяч (это с учетом собрания Кабреры, а также камней, разошедшихся по другим коллекциям и просто купленных туристами).

Короче, у меня опять возникли сомнения. Например, «каменные" картины хирургических операций подозрительно похожи на рисунки современных музейных художников. И инструменты в руках хирургов точь-в-точь такие же, что выставлены в экспозициях музеев. А других нет.

Подзорная труба и лупа тоже очень похожи на нынешние или уж, соглашусь, на средневековые. Хотя это и не довод – ведь и древние художники, и современные, изображали одни и те же события. Однако это аргумент, оспаривающий мегадревность глиптолитов. Да и с колясками, и с лошадьми здесь явный перебор. Лошадь была одомашнена не более, чем 6 тысяч лет назад и на южноамериканском континенте не водилась. Ездить здесь на лошади просто негде, кормить ее нечем и даже сегодня она в этих местах попадалась мне крайне редко. И это при практически полном отсутствии техники передвижения. А вот осел встречался значительно чаще. Но его на камнях почему-то не рисовали. Как и коров. Очевидные фальсификации подтверждают и рисунки страусов, кенгуру, верблюдов – обитателей совсем не этого материка. А еще есть рисунки слонов, мамонтов, оленей, ленивцев. Конечно, можно было бы объяснить все это путешествиями протоиндейцев во времени. Да как-то уже в это не верится. Потому что треть рисунков – пользующаяся ныне спросом эротика. Эта тема популярна и в лавках сувениров, где продаются копии керамических сосудов культуры мочика, изображающие совокупляющихся индейцев. Мотив, в других культурах не встречающийся вообще. Да и в самом Перу эротика находится под запретом.

На одном из камней нарисован индеец верхом на ящере и с курительной трубкой в руке. Между тем, табак в Перу не сеют. Сами индейцы не курят вообще, даже рекламы сигарет я ни разу не видел.

В общем, в существовании другого человечества я разуверился, а версия о возможности путешествий индейцев во времени отпала сама собой. Опять проза.

Когда вышел из музея, на улице был уже вечер. Я еще немного покатался по городу, наслаждаясь прохладой, потом по GPS нашел ПанАмерикана и чуть было не уехал в курортный городок Паракас - отдыхать на Тихоокеанском побережье. С историей пока покончено. Хочу наслаждаться экзотикой, плавать на катере, купаться и загорать.

Однако я вовремя вспомнил, что и здесь неподалеку есть уникальные места. Всего в нескольких километрах от города находится оазис Уакачина, где можно погонять на багги по самым большим в мире песчаным дюнам. Туда я и отправился.

Окончание следует.

Операция по трепанации черепа

Кесарево сечение

Динозавры


Вряд ли это было. Где дороги-то? А по песку бесполезно.

Голову рубят одлним махом


Сюжеты стандартны




В кресле ученого

Потрясающе! Я в восхищении! После такого рассказа хочется самой отправиться в путешествие и увидеть все собственными глазами.

ну да, поехал бы хоть завтра! еще бы 2штуки баксов найти..

Удовольствия

В Уакачина я въехал уже затемно. Что уж говорить – здесь очень красиво. Посреди дюн находится небольшое озеро, вокруг которого все застроено отелями в стиле европейского барокко. Ресторанчики, гуляющая по набережной современная индейская молодежь, испанцы и… никаких багги. Найти халявного места для ночлега мне не удалось, а в песках ночевать уже надоело. И я смело заселился в гостиницу, где наконец-то безмятежно выспался под шорох случайного здесь дождя.

Утром завтракаю тремя порциями «американа» с традиционным чаем матэ. По древней легенде, этот парагвайский чай был подарен богами индейцам за храбрость, доброту и дружбу между собой. Чай позволял аборигенам долгое время сохранять силы, обходиться без еды и не болеть. На самом деле, это обычный психостимулятор, типа нашего лимонника или маральего корня, который улучшает настроение и повышает активность. При постоянном употреблении матэ снимает тревожность, эмоциональную неуравновешенность и нервозность, снижает давление и повышает иммунитет. К сожалению, чай пить мне удавалось редко. Современные индейцы предпочитают ему холодную кока-колу и аналоги лимонадов. Или жуют шарики из листьев коки. Говорят, что они здорово помогают при горной болезни. Но я не пробовал. Как всякий наркотик, пусть и слабый, кока высасывает резервы организма и тем самым надрывает его.

На улице меня поджидают сразу несколько супервездеходов. От двухместных до вмещающих по 7-9 пассажиров. В прошлом это обычные легковые автомашины, с которых кузов полностью снят и заменен каркасом из толстых железных труб. Двигатель, сиденья, руль – теперь все это находится снаружи.

Я выбираю переделанную Субару. Знакомимся. Владимир для индейца слишком сложно в произношении и я представляюсь просто: Вова. Но и такое сочетание звуков индейскому уху непривычно и меня тут же переименовывают в Бова. Пробую даже писать свое имя латиницей, но и это не помогает. Водителя зовут Хубо (Hubo). Ему 30 лет и у него трое детей в двух семьях. Последнему чикито всего семь месяцев. Семья живет в комнатке около гаража, где жена работает диспетчером.

Ставлю условие, что мне, как бывшему автогонщику, дадут покататься самостоятельно. Хубо немного артачится, но куда деваться, если других пассажиров нет, а конкуренция здесь немалая? Пристегиваюсь четырехточечными ремнями к спортивному креслу с боковой поддержкой. Поехали! Ветер с песком в лицо, перехватывающие дух стометровые провалы и медленные подъемы в рыхлые горы. Это разминка. А теперь я попробую сам.

Начинаю спокойно – машина-то незнакомая. На песке вездеход немного ведет, но направление багги держит уверенно. Управляется автомашина легко и даже привычно - навыки не забываются. Это как езда на велосипеде, которой нужно научиться лишь однажды. Постепенно смелею и включаю третью передачу. Вылетаю на гребень и почти отвесно сваливаюсь вниз. Такого на джипе себе не позволишь. Я в восторге! Закладываю вираж и снова улетаю вниз, придерживаясь старого следа ранее гонявших здесь машин. Так наверняка безопаснее. Посматриваю на Хубо - он спокоен и рукой указывает мне нужное направление. Через несколько минут за очередной горкой вдруг вылетаю к небольшому оазису. При подготовке к путешествию я видел его на космических снимках и уже забыл. А тут вдруг вот он, кусочек жизни среди мертвых барханов. Пальмы, кактусы, зелень и совсем маленькое голубое озеро. Представляю, какие чувства охватывают путешественников в пустыне при виде этого великолепия!

Перед въездом в Уакачино отдаю руль водителю. На курорте народ уже проснулся и вовсю катается с дюн на сноубордах. Сразу расставаться нам не хочется. Смотрим фотографии, рассказываю о Красноярске, Сибири, нашей байкерской жизни. И немного играю с маленьким чикито. Соскучился я по детям. Видно, пора ехать домой.

Однако я еще не пробовал океана и теперь направляюсь прямо к нему.

На улице привычные +38 градусов. Жарко и ветер встречный. Ехать не хочется. Покупаю полкилограмма винограда и съедаю его тут же, на обочине. Потом развлекаюсь тем, что подбираю упавшие с грузовиков помидоры. Откуда их столько? И вскоре вижу огромное помидорное поле, плоды на котором убирает комбайн. Вообще-то я остановился, чтобы сфотографировать школьный автобус, а оказалось, что приехавшие на нем дети как раз и работают на уборке пасленовых. Наелся спелых tomatos до отвала и покатил дальше.

Все чаще на ПанАмерикана встречаются радиофицированные маяки «SOS». Хотя аварий я не видел ни разу. Да и шоссе особо не изменилось, все те же три полосы и плавные повороты, пологие подъемы и спуски. Только автобусов на нем стало больше и ведут себя на дороге они также борзо, как и наши маршрутки. Если они также наглеют и во время плотных ночных туманов, то происшествия, конечно же, неизбежны.

Проезжаю мимо группы мужиков-работяг. И вдруг они начинают мне аплодировать: «Русо, Русия!» Я переполнен гордостью за свою Родину!

Купил у миленьких девчонок сочную темно-желтую дыньку. Ее мне помыли, порезали и сложили солнышком. Красота! Осилил только половину, а остальное складываю про запас в свою гермочашку. Сегодня старый Новый Год, буду праздновать.

Через 60 километров сворачиваю к побережью. До Паракаса не больше часа езды, но уже вечер, на курорте мне делать нечего и я еду ночевать в лимнологический музей. Для таких туристов, как я, он доступен в любое время. В одном из залов музея живет группа школьников, участвующих в семинаре по психологии, и семья испанцев из Лимы, приехавшая сюда на выходные на стареньком «Чероке». Знакомимся, смотрим фотографии, а с темнотой я ухожу к заливу. Там и засыпаю под крики чаек и шум ветра. Странные у меня в этом году новогодние праздники: никакого вина, только немного печенья, дыня и помидоры.
А где-то в холодной Сибири спят мои дети и любимая жена…


Просыпаюсь рано. Завтракаю в прибрежном ресторанчике яичницей с картофелем фри и куском хорошо прожаренного мяса. Спешить мне сегодня некуда - дневка. Потихоньку подтягиваюсь к пристани. Там уже вовсю набирают народ на катера, чтобы свозить их к островам Бальестос посмотреть на пеликанов, пингвинов и морских львов.

Русские здесь также в диковинку и ко мне относятся по-особенному, подчеркнуто доброжелательно. Экскурсоводом на нашем катере оказался пожилой индеец, выдубленный солнцем и ветром. Торжественно, с выражением он рассказывает о «канделябре» - огромном навигационном знаке испанцев в виде рисунка кактуса, выкопанном в прибрежном склоне горы. О населяющих архипелаг птицах и добыче их экскрементов – знаменитого гуано, залежи которого были здесь до 6 метров глубиной. Сейчас же все гуано вывезено и этот бизнес для местных жителей иссяк. Однако около островов по-прежнему резко пахнет куриным пометом и дохлой рыбой – остатками трапезы многочисленной колонии морских животных. Пингвины оказались маленькими, не больше полуметра, а пеликаны, наоборот, неожиданно большими. Фламинго летают клином, как перелетные журавли. Морские львы ревут так же, как их африканские тезки. Это дикий зоопарк, который не нужно содержать, а прибыль он приносит немалую. Городок отлично обустроен и заметно контрастирует с перуанской нищетой.

На обратном пути меня укачало и я заснул, подставив безжалостному солнцу свое уже трижды обгоревшее лицо. Опять мучения. Всю поездку я постоянно страдаю от ожогов. Солнце здесь такое, что синтетическая велоодежда от него совершенно не защищает. Мое тело немного успокоилось только тогда, когда я догадался ехать в хлопчатобумажных футболке и шортах. Лицо и шею не очень эффективно прикрывала шляпа, потому что ее поля часто заворачивало встречным ветром.

После морской прогулки я прикупил здоровенный зуб акулы и искупался в горячей воде океана. Все. Скучно. Поеду-ка я дальше, в Писко, где было придумана одноименная перуанская виноградная водка. Ее в виде коктейля я пробовал еще в Лиме. В меру хмельной напиток смешивается в миксере с соком лайма, колотым льдом и яичным белком. Пьется через соломинку.

Город меня разочаровал. Совершенно грязный, захламленный гигантский мусоросборник. Здесь нет никаких достопримечательностей. Только отбросы, воинские части и военный аэродром. Я даже обедать не стал, решив дотянуть до г. Чинча – винодельческого центра страны. Вот там-то я и напился у винодела Луиса Флореса. Впрочем, об этом я уже писал. Удивительно, что оба мы говорили исключительно на своих родных языках и при этом прекрасно понимали друг друга. Ведь говорили-то мы о жизни, о детях, о вине…
В конце вечера хозяин заведения подарил мне три (!) бутылки своего напитка, которые, несмотря ни на что, я довез до Красноярска и подарил друзьям.

Все-таки здорово путешествовать на байке. Будь я на мотоцикле или на машине, разве могла бы получиться такая задушевная встреча?

Проснулся от бьющего в глаза солнца. Вчера по пьяному делу спать упал где-то за городом. Хорошо хоть не на дороге, а в стороне, около заброшенной автозаправки. На флажке красуется бутылочная этикетка индейского «Borgonia».

Оставив после себя кучку жиденького (в Перу понос для меня стал нормой), еду дальше. Дорога идет вдоль океана, временами подступая к нему вплотную. Организм в норме, красоту замечаю. На одометре красуется 1042, до Лимы осталось всего километров 200. Это два дня пути, а до самолета их остается еще четыре.

И тут снова всплывает в сознании: «Жизнь прожита». Но ведь это нами вроде бы уже обсуждалось!
- ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ О ЖИЗНИ ВСЕ…
Вчерашняя попойка мне жизнь прояснила, что ли? К сожалению, на серьезный разговор я сейчас не настроен.

Вдоль шоссе все чаще попадаются брошенные тростниковые поселки, над которыми сиротливо развеваются выгоревшие государственные флаги. Судя по старым плакатам, это была компания 1992 года по заселению безжизненного побережья. Но электричество сюда не провели, воды как не было, так и нет. А одними влажными туманами урожай на песке не вырастишь.
Мероприятие проводилось в 8-летний период правления президента Альберто Фухимори, японца по происхождению. Он также был инициатором принудительной стерилизации 320 тысяч неимущих женщин и организатором массовых убийств.

На карте, в стороне от шоссе, отыскиваю руины городища инков. Для меня 60 км – не крюк, да и время не ограничивает. Пообедав в случайном ресторанчике у гостеприимного Энрике Каррера (еще одна чудесная встреча с семьей индейцев), я втягиваюсь в перевал. Он не в тягость, только жара донимает. И тут меня обгоняют два спортсмена-велосипедиста. Ах, так? Пристраиваю велорюкзак в ближайшем магазинчике и устремляюсь в погоню. Вскоре настигаю одного из перуанцев - у него порвалась цепь и он стоит в полной растерянности. Зато у меня есть необходимый ключ, и я быстро восстанавливаю работоспособность байка. Дальше гоним вместе. На спусках я немного отстаю – у перуанца на колесах слики, но в гору он со мной тягаться не может. Без рюкзака я просто монстр, мощь из меня так и прет.

Вот и руины ИнкаУаси (InkaWasi). Я сворачиваю, а спортсмен едет в соседний городок, а потом вернется обратно. Это у него тренировка.

Городище расположено в совершенно безжизненном ущелье. Это был опорный пункт индейцев, преграждавший путь врагам инкской империи на северо-западе. Стены домов сложены из необработанных камней и обмазаны глиной. Традиционные трапециевидные глухие окна (стекла индейцы тоже не знали), низкие входы, перекрытые бамбуком, малюсенькие комнаты в виде куба. Раньше посередине такого жилища был небольшой глиняный очаг, вокруг которого все и ютились: и дети, и морские свинки (их выращивали на мясо). В этом темном и зловонном убежище, крытом соломой, семья собиралась вместе лишь ночью или в дождливые дни. Спали на шкуре ламы, укрывшись ее второй половиной. Днем каждый занимался своим делом, либо сидел на пороге, скрючившись коленями к подбородку (минимизируя энерготраты). Совсем как мумии в захоронениях Наска.

От инков остались развалины, в которых при необходимости еще можно жить. А что останется от нашей цивилизации?

На обратном пути догоняю возвращающихся спортсменов, клею им свои стикеры и рассказываю и нашей веложизни. Индейцы катаются на хром-молибденовых Gaint’ах 2001 года выпуска, оборудованных еще семизвездочной кассетой и жесткой вилкой. Одеты в сэкондхендовское, как и мы когда-то. О контактных педалях они не слышали.

В перевал я выползаю снова в одиночестве, но мне это уже не в первой. Ночую в тростниковой хижине на хлопковом поле. Рядом пасется осел, где-то лают собаки и живут люди.


Сегодня необычно яркое утро. Тумана нет. После вчерашней гонки раскатываюсь тяжело. Побаливают колени - это у меня впервые. До завтрака выехал к замечательной бухте с прекрасным пляжем. Вдоль него выстроено с десяток тростниковых ресторанчиков, одинаково покрашенных в оранжевое – фирменный цвет производителя пива. Зачем мне куда-то ехать? Можно и отдохнуть. Похоже, что я все же устал сопротивляться невидимому прессу местной природы. Пинта холодного пива, креветки и океан – я просидел здесь до вечера. Даже на иеговистов – разносчиков Библии никак не отреагировал.
А потом и заночевал неподалеку, спрятавшись за скалой. Разбудил меня морось-дождь. Но палатку ставить не хотелось (я ведь и не распаковывал ее ни разу). Я вернулся к ресторанчику, где доспал свое под навесом из рекламного щита. Свобода выбора!

Купаться не стал - вода холодная, волны, морось. Но асфальт при этом почему-то сухой. Проехал пару часов и снова обнаружил похожий пляж. Никак мне его не миновать, да и позавтракать не мешает. Пока готовят еду, просматриваю память своего GPS. Идет третья неделя путешествия, а столько уже было всего. Между делом заглядываю в календарь и обнаруживаю, что продолжительность дня и ночи в Перу в течение года всегда одна и та же, 12 часов. Только рассвет-закат в конце ноября сдвигается на час раньше по сравнению с июлем. Экватор здесь совсем близко.

Сегодня мне ветер опять в спину, горки прохожу с ходу. Вдоль дороги все чаще появляются громадные рекламные щиты – чувствуется приближение столицы. Интересно, что рекламируются только бренды, а не фирмы, их продающие, как у нас.

Перед г. Лурин (Lurin) вижу что-то очень красивое. Дендрарий, оранжерея? Похоже на выставку цветов. И вдруг до меня доходит, что я нахожусь на кладбище. На небольшой территории установлены несколько стен, на которых рядами-ярусами укреплены поминальные таблички и живые цветы в вазах с водой. Все выглядит очень нарядно и чисто. Мне и в голову прийти не могло, что эта красота предназначена для уже усопших. Однако такие кладбища в Перу – редкость. Обычно людей хоронят около дорог, а поверх могил ставят маленькие склепы. В условиях пустынь это, наверное, более удобно их живым родственникам.

Снова начинается жара и я ныряю в ближайший канал с кристально чистой водой. Оказалось, что она соленая и вытекает из находящегося неподалеку озера. А за ним еще одно, и еще. Однако и такая вода способна дать жизнь полям кукурузы.

Машин на трассе становится все больше, и они постепенно вытесняют меня на обочину. Вдруг слышу треск и скрежет металла. Лопнула ось или сразу несколько спиц? Оказалось, что огромный гвоздь проткнул покрышку, камеру и впился в обод. Клею последние заплатки. Все, их запаса больше нет. Соответственно смотреть культуру Пачакамак я не еду, потому что риски теперь мне уже не к чему. Да и карабкаться на самую вершину полукилометровой горы в такой знойный день нет никакого желания.

ПанАмерикана втягивается в огромный город, где проживает треть населения страны. Начинаются светофоры, повороты, развязки. На одной из них я теряю свою дорогу и вскоре попадаю в бедные кварталы. Это настоящие трущобы с разбитым асфальтом, вонью гниющих отбросов и одетыми в лохмотья людьми. Все они в чем-то копошатся, что-то куда-то тащат. Неимоверный шум и гвалт дополняется гудками автомобилей, застрявших в уличных пробках. Кое-как пробираюсь среди них, куда-то сворачиваю и уже через три улицы вдруг оказываюсь на современном проспекте чуть ли не в центре Лимы. Богатое и бедное всегда рядом.

По прошлым отметкам в GPS нахожу нашу гостиницу. Здесь уже полно иностранцев, сотрудники меня подзабыли, но номер был забронирован заранее и я наконец-то могу остановить свою гонку. Позади 1300 км, финиш! Я приехал! Теперь мыться, стираться и спать. Долго и безмятежно.


18 января – день основания испанцами Лимы. По улицам столицы напыщенно маршируют духовые оркестры и толпы народа. В городском парке фотографирую бронзовый монумент Фрациско Писсаро. Около пятисот лет назад его отряд, состоявший всего из двухсот авантюристов, в одночасье завоевал могучую империю инков. Искушенные в интриганах безжалостные конкистадоры легко победили беспечных и самонадеянных местных правителей. А в течение последующих пятидесяти лет сопротивления от коренного населения осталась всего одна четверть. Многие умерли от новых болезней, а многие – от каторжного труда. Золотые и серебряные произведения инкского искусства были переплавлены.

Оставшийся день я провел в Национальном музее, где подвел окончательные итоги своих исторических изысканий. Несмотря на отсутствие всяких контактов с цивилизациями Старого Света, индейское общество прошло путь развития точно такой же, как и мы все. А это значит, что нынешняя человеческая цивилизация возникла объективно. И потому нечего сожалеть по поводу, что она слишком технократична, например. Такой результат совершенно естественен. Посмотрите на Китай. Его культура и идеология принципиально отличается от европейской и, кстати, очень схожа с индейской. Но Китай сегодня все более и более становится индустриальным. То же ждет и Перу. Сначала асфальтовые дороги и автомашины для знати, а с уровнем роста благосостояния населения (но на одной коке и гуано не разбогатеешь, нужно недра раскрывать) и простые индейцы тоже пересядут на транспорт, начнут строить каменные дома. Как это уже случилось в еще недавно бедной Сирии, где те же пустыни, пески и террасное земледелие. Страна оживет, когда повсюду проведут электричество. На Чукотке для этого построили Билибинскую АЭС.
И в Монголии, и в Перу, и среди малограмотной старообрядческой молодежи Сибири я наблюдал один и тот же феномен: овладение навыками обращения со сложной техникой, вплоть до компьютеров, совершенно не зависит от национальности, расы и, как ни парадоксально, от уровня базового образования. Маловероятно, чтобы всего за 500 лет находящиеся еще в первобытном обществе индейцы могли совершить такой цивилизационный скачок, если бы не одно условие. Они, вероятно, уже имели достаточно высокий умственный потенциал, пока не востребованный. Предполагаю, что этот потенциал изначально был заложен в хомо сапиенс с большим запасом и с тех пор практически не менялся. Как и человеческое ДНК. Наличие этой возможности и реализуется в достижениях цивилизации. Известно, что мировоззрение человека полностью определяется условиями, в которых он воспитывался в первые годы своей жизни. А эти условия сильно улучшились в Перу с момента обретения ей независимости (1885 г.), и особенно в последние десятилетия. То же происходит и в России.
А может быть все дело в том, что технику создают люди и потому любые другие люди ее легко осваивают? Однако это тоже не противоречит интеллектуальному равенству рас.

По выходу из музея докупаю сувениров и книг. Потом захожу в католический храм помолиться о счастливом окончании путешествия. Свечи там ставить не принято и я беру одну из них с собой в гостиницу, где священный огонь добросовестно чистит мою ауру от лишнего.

Вечером в гостиничной кафэшке знакомлюсь с туристом из Германии. Дитер (Dieter) - мой ровесник, в Лиме находится временно, проездом в джунгли Амазонки, куда направляется для встречи с местными шаманами. Я, в свою очередь, рассказываю ему о хакаских и тувинских языческих жрецах, своем опыте достижения трансовых состояний. И мы договариваемся летом встретиться в Сибири.

Ранним утром за мной приехало такси – русские «Жигули». И откуда наша машина здесь взялась? Символично: возвращаюсь в Россию на русском автомобиле!
В аэропорту меня уже заждались москвичи – такие же загорелые и полные впечатлений.

Эпилог

Домой я добираюсь полтора суток и на четырех самолетах. И в каждом из них - новые знакомства и разговоры про мое путешествие, иные цивилизации, смысл жизни. Так что поспать мне ни разу не удается. Хорошо, что хоть вещи в багаже не потерялись. Ведь я в последний раз видел их еще в Лиме и в целости получил только в Красноярске. А у одного нашего парня велорюкзак улетел вместо Москвы в Майами. А ведь был еще Каракас и Мадрид.

Разобрав подарки, надел и на себя какую-то бусину-фасолину на шнурке, которую перед отъездом подарил мне случайный индеец. И, похоже, попал на наговор. Не знаю, что уж на фасолине было запрограммировано, но с каждым днем мое здоровье стало ухудшаться. Голова как чужая, тело будто отдельно существует, вялое и безжизненное. Спать не могу, все время преследуют какие-то непонятные видения. Жена посчитала, что меня аборигены зомбировали либо сглазили. Мне не верится, я грешу на разность часовых поясов и адаптацию к сибирскому климату.

Однажды мне как будто НАШЕПТАЛ кто-то и бусину я снял. Просыпаюсь наутро– голова ясная. И ничего в эту ночь мне не привиделось. И ощущение тела вернулось. Похоже, что фасолина серьезно угнетала деятельность щитовидной и вилочковых желез, ответственных за здоровье и иммунитет. А заодно блокировала работу горлового энергетического центра, осуществляющего взаимодействие между верхними и нижними чакрами. Получается, что я свое самое уязвимое место подставил чужой МАГИИ.

Ну и глупец же я, совсем забыл про обереги. Наши предки в углубление основания шеи, куда я бусину пристроил, медальоны-ПУГОВКИ на воротник рубахи пришивали, чтобы отПУГивать злых духов. Обычно такой медальон символизировал Солнце. Когда же пуговицы распределились по всей одежде, то место главной пуговки заняла брошь, по-прежнему выполнявшая магическую функцию. Аналогичное назначение было и у украшений «третьего глаза», ныне сохранившееся в виде кокарды на фуражках военных. Подобным же образом защищали и сердце (на этом месте православные носят крестики), и солнечное сплетение (здесь рыцари помещали изображение родового герба), и область ниже пупка - массивной пряжкой поясного ремня с изображением дракона (у скифов). Головная чакра, расположенная на макушке, обозначалась плюмажами, головными уборами из орлиных перьев, шишаками на боевых шлемах, красноармейскими буденовками.

Последствия перегрузок, конечно, тоже сказались. Например, спина сейчас побаливает, из-за чего пока не катаюсь. Но ведь и из Монголии я тоже приехал с бронхитом. И все прошло. Да разве удержит это профессионального искателя от новых путешествий? В голове - очередные проекты, ожидание неведомых открытий. Встретимся после Аляски!

Послесловие

И все же на один вопрос, который я поставил перед собой в начале путешествия - не ответил. Действительно ли индейские ЖРЕЦЫ ОСОЗНАВАЛИ СЕБЯ В ЧЕТЫРЕХМЕРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ? Поскольку они были язычниками – пожалуй, что да. Как и сегодня камлают их шаманы в недоступной другим мерности пространства. Возможно, что именно ЭТО ПРОИСХОДИЛО И СО МНОЙ.

31.12.2006 – 22.01.2007 гг.

Параллельно с нами в эти же дни группа сибиряков путешествовала по Чили и Патагонии http://academ.info/index.php?pid=news&id=6120

"21 января из Южной Америки вернулась велокоманда сибиряков, установивших уникальное достижение в истории российского велотуризма. В декабре-январе наши земляки прошли Патагонию на велосипедах с севера на юг по знаменитой трансконтинентальной трассе Carretera Austral, так называемой "дороге Пиночета", и дошли до Огненной Земли. Четвёрку сибиряков-мужчин вела жительница Академгородка Ольга Маслобоева, один из самых авторитетных специалистов в российском велотуризме.
...Первой задачей экспедиции было восхождение на гору Аконкагуа (6959 м) – высшую точку Западного и Южного полушария. А дальше была дорога по Андам на велосипедах, сотни горных километров под ливнями.
Если мерить жизнь праздниками, то это было так: Католическое Рождество на берегу Тихого океана в Вальпараисо – городе-памятнике Юнеско; Новый Год под проливным дождем в глухой чилийской деревне, с поросёнком, запечённым в хозяйской духовке; Православное Рождество в Аргентине на фестивале фольклорной музыки; Старый Новый год на Огненной Земле.
Суперспортсмены везли с собой гитару, как простые туристы. А по дороге, естественно, – ламы, кондоры, фламинго, страусы, пингвины. А также ледники, обрывающиеся в океан готовыми айсбергами".

Однозначно одна из самых полезных вещей в походе - безо всякой иронии на полном серьёзе.

Хотя, те, для кого велотуризм это прежде всего ломовой спорт с главным параметром км/сутки, могут со мною и не согласиться.

Текст отчета полностью обновлен. По объему он увеличился на треть. Кому еще интересно, можно перечитать на моем сайте http://velorogi.ru/travels/svyaz_vremen_3.
Теперь могу нарезать и фотографии, количество которых с трудом уменьшилось до 300 штук. С флэшки сделано копий более 2-х десятков.