Турки-азеры переводят название армянской провинции Карабах как «Черный сад». Древнее армянское название этой местности Арцах – «лесистые горы». Однако есть и другое толкование. Первое упоминание о стране Карабах встречается в персидской летописи в 14 веке, задолго до возникновения турецкой государственности. «Кар» - значит «камень», а «бах» (баг) – «бог». То есть это страна, в которой люди поклонялись Богу, изображенному на камне. Символ Бога – крест, во множестве начертан на стенах древних церквей, с незапамятных времен изображается на хачкарах (буквально – «крест на камне»). Самый древний из них датирован 876 годом. Только здесь, в древней Армении, принявшей христианство как государственную религию еще в 301 г., возникла традиция изготовления хачкаров в память об умерших и важных событиях. Старой армянской вязью на них написано: «В году 1222 я, Арат, поставил крест сей матери моей. Поклонитесь и помяните в молитвах». Или: «Я, Арзу-хатун, супруга Вахтанга, и сестра моя, Мама-хатун, построили сию церковь, помяните в молитвах». Или: «Во имя любви к отцу моему, родине и как дар отваге». Кресты были священны и оберегали себя сами «Тот, кто повредит сию надпись, да станет обладателем грехов моих». Потому, вероятно, и сохранились они во множестве до сегодняшнего дня. А там, где азербайджанцы хачкары уничтожали, они теперь уже не живут.
Армянское слово «баг» очень похоже на русское «бог» и значение имеет тоже – идол. В этом нет ничего удивительного, ведь у нас с армянами общие арийские корни, о чем свидетельствует и династическое имя урартских (араратских) царей - Руса.
Русские идолы делались из дерева - древнеславянское «бо». В русском языке этот корень остался в почти не измененном виде в словах «изба», «городьба», «небо», «бобер», «обожженный». В последнем слове содержится намек на возможное поклонение огню, которого обожествляли и язычники-армяне.

Приглашение взглянуть на древние хачкары я получил от новосибирского путешественника, с которым в прошлом году был в Сирии. А он, в свою очередь, прочитал об этом выставленное в Интернете объявление москвичей. Те, вообще-то, предлагали ехать через Армению в Грузию, куда требовалась виза. У нас, сибиряков, ее не было, получить было негде и потому я взялся за разработку собственного маршрута. И чем больше вникал в историю Армении, тем более интересным в туристическом плане становился Нагорный Карабах. Немаловажным оказалось и его недавнее прошлое – именно с Карабахского конфликта начался развал Советского Союза, происходивший уже на моей памяти. Именно с Карабаха началось разрушение моего совкового политического и исторического инфантилизма и политическое взросление.
Потому и захотелось ощутить дух народа, сумевшего практически без оружия победить советско-азербайджанский геноцид в войне 1988-1994 гг.

Перед отъездом я побывал в Красноярской культурной автономии «Ехпайрутюн» - «Братство». И получил там рекомендательное письмо, подписанное также и настоятелем Красноярской армянской апостольской церкви. 24 апреля, в День памяти жертв геноцида, я принял участие в церковной службе, о чем потом сделал небольшую публикацию в прессе.

Билеты были взяты заранее. Вылетели из Новосибирска вдвоем. В Ереване обменяли рубли на драмы, сфотографировали знаменитую гору Арарат, встретились с москвичами и вместе с ними доехали до озера Севан – Гегамского моря, где вода необычного бирюзового цвета. А дальше наши пути разошлись: им в Грузию, нам - в пограничную зону. Однако вечером мы еще сгоняли на полуостров и осмотрели старинные церкви и действующую семинарию Севанаванка (Севанского монастыря) постройки 9 века, а также нажарили шашлыков. Ночевали в вагончике кемпинга.

По относительно ровной дороге вдоль Севана катилось бы легко, если бы не шквальный ветер навстречу. Холодно, +12 градусов. На 15-м километре проезжаем огромный памятник Хач ев Сур («Крест и меч»), построенный в память о погибших в войнах 20 века местных жителях предпринимателем из Еревана Пайлаком Айрапетяном. Это первая наша встреча со столь масштабной благотворительностью. Потом, в Карабахе, это станет обыденностью: кто-то из разбогатевших за границей армян на свои деньги восстановил древний монастырь или церковь, кто-то протянул газопровод и обеспечил газом целый район, кто-то построил многокилометровую асфальтированную дорогу, кто-то - школу, больницу или 10-этажный дом для беженцев из Баку…

В этот день был еще монастырь Айраванк (тоже 9-й век), где дети научили нас креститься по-армянски. Мы видели необычный забор из старых кузовов легковых автомобилей и купались в теплом минеральном источнике. А, приехав в г. Мартуни, договорились об этнической ночевке, где люди «всегда рады русскими принимать гости, потому что мы тоже в Россию ездим. Пожалуйста, когда хотите».
В этом городе практически все мужчины воевали в Карабахе и многие потом переехали в места, откуда были изгнаны азербайджанцы.

Утром проехали г. Варденис и поселок золотодобытчиков Содк (Зод). Полого, вдоль давно не действующей железной дороги, втянулись в Зодский перевал (2430 м). За ним и начинается Нагорно-Карабахская республика - непризнанное государство, которое, наряду с Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией, возникло на руинах СССР в 1991 г. в ходе движения за самоопределение (в состав России Карабах вошел в 1813 году по Гюлистанскому договору с Персией).
Однако нам предстояло еще немало подняться к лишь формально существующей границе по крутой, узкой и довольно грязной проселочной дороге. Миновали фабрику Зодского золото-медного рудника и несколько отворотов в уже не действующие карьеры и шахты. У указателя «тоннель» неожиданно резко сваливаемся под гору и выкатываемся к блокпосту военной полиции.
Молоденький солдат в армейских штанах и обычной футболке особо нас ни о чем не спрашивает и направляет на дорогу, которая идет в 2-метровой глубины снежном тоннеле. Его пробили только вчера. Повезло не только нам, но и проехавшим здесь накануне троим велосипедистам из Белоруссии. А мы-то думали, что наш маршрут – уникален!
После головокружительного спуска по снежной каше и грязи натыкаемся на еще один военный пост, уже посерьезнее. Это «зона безопасности», пограничная с Азербайджаном территория и нахождение тут без особого разрешения консульского отдела Карабахского МИДа запрещено. Но и здесь отношение к нам доброжелательное, чему в немалой степени способствует наличие у начальника блокпоста родственников в красноярских городах Уяре и Назарово.

Серпантины ухабистой грунтовки закончились и дальше пошла очень неплохая гравийная дорога.
Ночевали в недавно отремонтированном доме, предназначенном для семьи военного офицера, переведенного сюда для службы в находящейся неподалеку воинской части. Дом этот пока не заселен. А в соседнем проживает семья другого армянского офицера, жена которого с удовольствием нас накормила. Офик 26 лет, она закончила факультет журналистики Ереванского госуниверситета, живет здесь в полном одиночестве со своей 4-летней дочкой. Ее муж сейчас находится на месячном дежурстве в другом районе.

Вдоль дороги иногда попадаются отстроенные государством небольшие поселки армянских переселенцев. Но чаще – полностью разрушенные села азербайджанцев и курдов, подбитые танки и БТРы. На обочинах валяются пустые «цинки» из-под патронов и торчат выцветшие таблички «разминировано». Мосты через реки – только военные. Война здесь началась в конце 1991 г и продолжалась почти 2,5 года.

Вырубленная в скалах средневековая дорога идет по дну живописного ущелья, прорезанного бешеной в это время рекой Лев. Движение здесь довольно оживленное и машины проносятся каждые 10-15 минут. Не останавливаясь, проехали Ехегнут (когда-то русское село Камышовое).
На слиянии рек Лев и Трту (Тартар) - отворот в Карвачар (что в переводе означает «торговля камнем»). Отсюда начинается асфальт. В средние века в Карвачарском районе находился центр армянской провинции Цар и проходила древняя дорога, по которой и сейчас напрямую можно выехать в г. Бердзор (Лачин). Но тогда мы не попадем в Степанакерт, не увидим Агдама и вообще много чего.
На развилке нас снова останавливают. Это уже милиция:
- Разрешение МИДа есть?
- Ну, откуда же оно у нас, если его выдают в Степанакерте, куда мы как раз и едем. Зато есть рекомендательное письмо от нашей армянской общины. Этого недостаточно? Что же нам теперь делать?
- А в Красноярске большая община?
- Двенадцать тысяч человек, есть детская воскресная школа и даже своя газета! А в Степанакерте мы в МИД обязательно зайдем.
Вот так и отболтались. Документы нам возвращают и желают счастливого пути: «Бог с вами».
А через несколько километров мы попались на глаза седому авторитетному главе Карвачарского района и весь диалог повторился снова и с тем же результатом. Да и, действительно, куда нас денешь? Отсюда одна дорога – в центр, в Степанакерт. Ведь не отправлять же нас обратно покорять Зодский перевал.
Еще два десятка километров спуска. Вот и Дадиванк – небольшой поселок, выросший около знаменитого армянского монастыря, основанного еще в 1 веке на месте могилы Дади (Тадеоса), христианского проповедника. Он был одним из 70-ти учеников Иисуса Христа и считается апостолом. Впоследствии здесь располагалась резиденция епископа армянской апостольской церкви.
Оставив велосипеды в доме у многодетного Саркиса (детей у него - 12!), в сопровождении стайки ребятишек карабкаемся по тропе к древнему святилищу. Купольные церкви, парящие в воздухе часовни и колокольни, крестообразные сводчатые потолки. Стены из обработанного камня, скрепленного известковым раствором. Судя по надписям и датировкам хачкаров, строительство началось в 1199 г. и активно велось в течение ста лет. И только здесь встречаются парные хачкары.
Когда-то Дадиванк был крупнейшим монастырским комплексом, от которого сохранилось около 30 построек (храм, соборная церковь, часовни, библиотека, колонный зал, трапезная, гостиница, княжеские хоромы, маслобойня и пр.). Все сооружения обнесены оградительной стеной с арочными воротами. Монастырю принадлежали все земли от Севана до г. Мартакерта – около 200 кв. км. Арендовавшие эти земли кочевники-курды отдавали духовенству десятую часть своих доходов. Однако потом наступили другие времена. При турках, в 18-19 веках, монастырские строения использовались под сеновалы и загоны для скота.
От захвативших эту местность азербайджанцев Дадиванак был освобожден 31 марта 1993 г. и с того времени ведется реставрация комплекса.
Сегодня в деревне поминки – шестилетний ребенок случайно застрелил свою мать. Хозяин с гостем допивают вторую бутылку местного самогона, но нас пить не принуждают и на отказ посмотреть коллекцию стрелкового оружия тоже не обижаются. Зато мы не отказываемся от простой крестьянской еды, да так нахваливаем ее, что получаем в подарок литровую банку синдрука – моченой травы, вроде бы очень полезной для желудка. Этот синдрук и на самом деле оказался хорошей приправой ко всякой еде, даже обычному лавашу, так что ели мы его постоянно и прикончили буквально в последний день уже в аэропорту.

Переночевав под мелким дождем в палатке, установленной уже в сумерках, к обеду добрались до Дрмбона. Здесь находится Карабахская золотодобывающая фабрика – современное частное предприятие. А в годы войны существовал подпольный цех по изготовлению оружия. Переждали очередной скорый ливень, поговорили с местными, поели желеобразного кефира (мацун) с жингалаватцом (лаваш, запеченный с зеленью и оливковым маслом) и снова поехали месить враз раскисшую глиняную дорогу в Ванк (что означает – «монастырь»), где находится действующий монастырь Гандзасар. Это один из наиболее почитаемых памятников древней армянской церкви, который сейчас активно реставрируется на деньги московского мецената, владельца нефтяных скважин в Тюмени Левона Гургеновича Айрапетяна. Он философ по образованию и бывший комсомольский работник. Но человек непубличный и о нём мало кто знает. Хотя он влияет на многие экономические процессы в нашей стране.

По дороге мы с моим товарищем где-то растерялись и я дожидаюсь его, воспользовавшись традиционным для армян приглашением выпить кофе в придорожном павильоне. Мой собеседник – 45-летний Ваган Гургенян, бывший учитель физкультуры, а ныне тренер местной футбольной команды. В эти места он переехал из Армении 10 лет назад, когда война уже закончилась, построил на въезде в Ванк новый дом и кофейню. И теперь останавливаются у него все велосипедные туристы. Прошлым летом был парень, который за 41 день приехал сюда прямо из Испании. Из Греции приезжала 28-летняя девушка, путешествовавшая в одиночку. Из Вены нынче был парень, буквально вчера – трое из Белоруссии. А всего Ваган видел туристов из 37 стран мира. Сам же он бывал только в Ивано-Франковске в 1989 г. на фестивале фольклора. А вот жена Вагана – Азгануш, посетила Красноярск в 1982 г., будучи на гастролях армянской этнографической группы. Где-то в нашем городе и сейчас проживают их земляки, для которых супруги написали записку. Попробую разыскать их через армянскую общину.

Через полчаса приехал Максим. Оказывается, он где-то потерял свою GPS. Так что подъем к монастырю он не отфиксировал. А было никак не меньше 300 метров по вертикали. И съездили мы, конечно, не зря: старинные хачкары, необычная архитектура храма начала 13-го века, келейные корпуса и уникальное церковное пение служителей – все это очень красиво. Хотя в армянских церквях нет ни икон, ни золота, ни прочей мишуры.
Этот храм тоже пострадал в войну от ракеты, выпущенной с азербайджанского самолета, и в нем до сих пор трудятся реставраторы из Еревана.
На обратном пути, после замечательного скоростного спуска, мы остановились около гостиницы «Титаник», построенной в виде известного парохода. Однако она смотрится, как случайно занесенный в эти горы Ноев ковчег. Отметились в книге почетных посетителей и сфотографировали огромный забор, инкрустированный тысячами азербайджанских автомобильных номеров.

В Степанакерт приехали вечером. На въезде – неофициальный символ Карабаха, огромная скульптура Саркиса Багдасаряна «Мы и наши горы» (1967 г.). Говорят, что с появления этого памятника долгожителям (в народе его называют «Бабушка с дедушкой») и началось карабахское освободительное движение.
Городу немногим больше 80 лет, 50 тысяч населения. Но он столичный и потому цены в местных гостиницах кусаются. Более-менее дешевую частную гостиницу мы нашли не сразу. Я долго торговался и в конце-концов сбил стоимость номера аж на 30%. А после оказалось, что это были деньги, которые с нас хотел «срубить» администратор себе на карман. И, тем не менее, получилось по 25 долларов с каждого. Для велотуризма это дорого. Зато мы отмылись горячей водой и все перестирали. А на следующий день сбежали к частнику всего за 6 дол. с носа и практически на тех же условиях: отдельная комната, кровати, горячий душ через день и, - большой плюс, хозяйка ежедневно варила нам суп из телятины. Кроме того, хозяин договорился, что в Ереване мы сможем бесплатно пожить в пустующем доме его родственника.
Вечером идем звонить домой по старинке, с переговорного пункта. Потому что сотовая связь Карабаха не имеет роуминга ни с Арменией, ни с Россией. Есть интернет-кафе, но мы ими не пользовались.

В Степанакерте прожили три дня, гоняя в радиалки. Побывали в городе-призраке Агдаме и на складе битой бронетехники. Залезли в археологическую пещеру Азох и поднялись к самому древнему в мире дереву Тонжерен. Побывали в древней столице Арцаха городе Шуши, посетили там резиденцию архиепископа и слазили на минарет мусульманской мечети. Были на военном параде в связи с 15-летием образования республики и создания карабахской армии.
Но обо всем этом стоит рассказать подробнее. Это были самые сильные впечатления в нашем путешествии.

Агдам. Со студенчества помню название дешевого портвейна, не такого уж и плохого. Раньше это было исконно турецкое селище, основанное еще 260 лет назад и уже в наше время ставшее городом с 50-тысячным населением. Когда-то в нем были школы, стадион и один из лучших в Азербайджане музеев. Индустриальную основу района составляло хлопководство и виноградарство, работали машиностроительный и винно-водочный заводы, участок железнодорожной магистрали Нахичевань-Баку.
Город был полностью разрушен армянами в 1992 г. и ныне больше похож на развалины древних поселений. Рядом такое же разрушенное азербайджанское кладбище, большинство памятников на котором безжалостно сломано.
Сейчас дома разбирают на камни, загружают ими КАМАЗы и вывозят в активно строящийся Степанакерт. Как в 1950-е годы делали и сами азербайджанцы, строившие свои дома и овчарни из камней армянских монастырей, хачкаров и могильных плит. При этом древние армянские надписи уничтожались, а сами памятники объявлялись албанскими.
На современных армянских картах Агдама уже нет. Но по-прежнему на въезде в него стоит огромная стела – Агдамская чайная башня.
Будь моя воля, я бы сохранил этот мертвый город в назидание потомкам и показывал туристам: вот что делает человеческая ненависть, вот что нас ожидает, если не прекратим воевать.
В бывшем Агдаме царит атмосфера застывшего ужаса и человеческого горя. Это ад, чертово логово, энергетика которого угнетает. Здесь должны жить черти, а живут бомжи. Странно, что они говорят по-русски и даже здороваются с нами. Странно, что течет вода в каналах. Странно, что в садах растут цветы, посаженные людьми, которые уже никогда их не увидят. Ощущение нереальности происходящего проходит только тогда, когда мы, наконец, выбираемся из лабиринтов заросших травой улиц. Да, это наше возможное будущее. И оно уже реально существует, а не в каких-то американских фантастических фильмах. Я потрясен! Если не прекратим воевать, то после нас останутся, как здесь, только квакающие лягушки.
За Агдамом бывшее Бакинское шоссе упирается в «линию соприкосновения» армяно-карабахских и азербайджанских войск. Это километры колючей проволоки, минных полей и бетонированных окопов. До сих пор там случаются перестрелки. Понятно, что мы туда не поехали.
Территорию азербайджанского Агдама карабахцы также считают своей, поскольку неподалеку от города находятся руины армянского города Тигранокерта (1-й век до н.э.).

Обратно мы возвращаемся через районный центр Аскеран и крепость Майраберд. Она была построена турками в 18-м веке и также использовалась как оборонительное сооружение в недавней войне.
Затем сворачиваем на насыпь бывшей Бакинской железной дороги и мимо пустых глазниц светофоров едем к остовам Степанакертского вокзала. Перед ним стоит сгоревший городской автобус. Рельсы с путей давно сняты, но еще хорошо просматривается перрон, а в самом вокзале – кассы и зал ожидания. Здесь когда-то кипела жизнь. Только на перроне сейчас стоят не вагоны, а битая бронетехника. Это склад вторчермета. Вповалку и в беспорядке свалено здесь наследие войны - десятки советских танков, БТР и БМП. Рядом, в тупике, стоят тепловозы, которые теперь уже никогда и ничего не повезут. Так что ржаветь им здесь вечность. Будь моя воля, я бы тоже организовал сюда экскурсии. Однако, как и Агдам, это закрытые для посещения территории и о том, что мы там побывали, в Карабахе приходится помалкивать.

На следующий день решили немного развеяться и выполнить поручение новосибирского академика В.Е. Ларичева. Узнав, что мы едем в Карабах, он попросил раздобыть ему фотографию Азохской пещеры, где в свое время азербайджанскими археологами были найдены святилища из черепов пещерного медведя. На одном из них была обнаружена знаковая надпись, которой не менее 350 тысяч лет (период питекантропов). Научная статья у Ларичева об этом готова, но вот необходимой для публикации фотографии пещеры до сих пор нет.
Потолкавшись в Степанакерте и разузнав про нужную нам местность, мы решили не заниматься поиском нужной фотографии в музеях, как рекомендовал нам Ларичев, а просто взять и съездить туда – всего-то 50 км в один конец.
Дорога оказалась привычной – горы, перевалы, грунтовки. Пещеру нашли сразу, но на всякий случай заехали в местную школу, где я официально, как путешественник, выступаю перед 10-классниками. После чего нас препроводили в местный сельсовет – регистрироваться. И в очередной раз мы сталкиваемся с требованиями пограничного режима.
Пещера оказалась огромной: полтора десятка разведанных километров на 14 разных уровнях, и непривычно теплой. А потому населенной множеством мошкары и мириадами летучих мышей. В огромных нижних гротах я свободно мог бы покататься на велосипеде, лавируя между первобытными ямами. Люди здесь жили еще 500-600 тысяч лет назад (грузинские археологи нашли черепа синантропа и челюсть неандертальца).
Мы побродили, насколько смелости хватило, и вылезли наружу. И конечно, наделали фотографий Ларичеву.

Потом завернули к самому древнему на планете дереву – ему более 2 тысяч лет (известна точная дата, когда его посадили). Дерево находится на высоком склоне горы восточнее села Кармин Шука (Красный Базар). Еще внизу нам говорили, что в дупле этого дерева помещается аж 32 коровы или не менее 5 автомобилей. Конечно, цифры эти оказались явно преувеличенными, но 5-6 человек между корнями этого могучего дерева легко разместятся. Внешний периметр могучего платана составляет 27 метров. Кора дерева изрезана различными надписями, некоторые из которых очень древние.
Спустившись в деревню, мы подъехали к магазинчику местного винзавода. Однако в нем, кроме вина, которое мы вчера уже пробовали, ничего не оказалось. Ни коньяка, ни тутовой водки. А с едой вообще была проблема, которая разрешилась в ближайшей лавке, где хозяйка поджарила нам десяток домашних яиц с традиционной зеленью. Чего нам вполне хватило до дома.

8 мая – предпраздничный день. Степанакерт принарядился. Уже неделю идут репетиции военного парада. Сегодня мы решили особо не напрягаться и налегке съездить в соседний город Шуши. Сам город географически расположен выше Степанакерта почти на километр, а находится от него всего в трех км. Однако серпантинами пришлось проехать в четыре раза больше, так что мы опять прилично взмокли. До войны это был исключительно азербайджанский город, с которого систематически, практически каждый день из ракетных установок бомбилась армяно-карабахская столица.
Шоссе идет по склону ущелья, по другой стороне которого мы ехали вчера в Азохскую пещеру. Город находится на вершине высокого скального утеса и доступен только со стороны дороги, от которой отгорожен крепостью (18-й век). На въезде установлен памятник танку, экипаж которого, собственно, и обеспечил захват города 8 мая 1992 г.
Шуши все еще наполовину разрушен, огромное пятиэтажное общежитие зияет выгоревшими окнами, от Дома Пионеров остался только облупившийся фасад, автобусная остановка продырявлена пулями. На фоне скелета административного здания установлен памятник Вазгену Саркисяну, герою недавней войны, министру обороны Армении, убитому заговорщиками в 1999 г.
Судя по количеству минаретов, в городе было не менее трех мусульманских мечетей и все они до сих пор не разрушены. Напротив, в одной из них, Верхней (1883 г.), проводятся реставрационные работы. В это просторное помещение должен переехать местный краеведческий музей и картинная галерея.
Воспользовавшись неожиданной возможностью, мы по винтовой лестнице поднимаемся на вершину минарета и с высоты птичьего полета более внимательно рассматриваем этот, теперь уже снова армянский город. История повторилась, только наоборот. 23 марта 1920 г. точно также этот город, бывший тогда столицей Карабаха, полностью разрушили турецкие войска.
Сейчас здесь повсюду разруха и запустение. А ведь это бывший курорт и историко-культурный заповедник. 15 лет назад все его отуреченное население бежало в Лачинское ущелье, а бывшие жилища горожан были сломаны и разграблены степанакертцами. Контрибуция…
Сейчас в Шуши проживает только четверть от довоенного населения, не более 3 тысяч человек.
Выйдя из мечети, мы направляемся к резиденции архиепископа Паркева Мартиросяна - церкви Казанченоц СУрб Аменапркич (Христа Спасителя, построена в 1868-87 гг.). С 1989 г. сооружение было полностью восстановлено и теперь выглядит очень авторитетно. А при азербайджанцах церковь находилась весьма в плачевном состоянии.

Вернувшись в Степанакерт, мы сходили в местный краеведческий музей и там нам снова повезло. Во-первых, вход в него оказался бесплатным и фотографировать можно было без ограничений. А, во-вторых, наш экскурсовод, Гаянэ Григорян, оказалась увлеченным историком. Музей очень неплох и дает полное представление как о древностях Карабаха, так и о его недавнем военном прошлом и настоящем.
В музее я купил книгу Самвэла Карапетяна, в поисках забытых памятников армянской культуры пешком обошедшего весь Карабах и пограничные с Арменией районы Турции, Ирана и Грузии. Карт республики в музее нет, но мы нашли их в книжном ларьке неподалеку от автовокзала.

9 мая в Карабахе праздничный день, что-то вроде нашего Дня независимости. С утра народ стекается к центральной площади и памятнику Степану Шаумяну. Там уже выстроились войска и военная техника. Сегодня очень тепло и солнечно.
Парад начинается ровно в 10.00. Это всего второй парад за все годы существования республики (первый был 10 лет назад). Начиналась карабахская армия с маленьких добровольческих отрядов, состоявших из жителей Армении, зарубежной диаспоры и России, вооруженных самодельным и охотничьим оружием. А теперь на вооружении армии состоят самые современные российские танки и ракеты.
Все очень торжественно. Присутствуют президенты Армении и Карабаха, видные деятели зарубежной армянской диаспоры, представители администраций других стран. Развеваются флаги обеих республик и… России. Я пристраиваюсь рядом с военным оркестром прямо напротив правительственной трибуны. Видок у меня еще тот, байкерский. Но военная полиция и СБ-шники наверное все же чувствуют во мне бывшего офицера – никто не гонит и мне беспрепятственно удается заснять весь парад и на фото и видео. Только вот шумно очень, зато всем телом я ощущаю праздничную атмосферу. Солдаты вышколены – ни одной накладки. В небе - военные вертолеты, на земле - десятки современных танков, БТР, БМП, орудий и ракетных установок. Все это впечатляет. Если уж с самодельными ружьями Карабах Азербайджан победил – практически, одним своим духом, то теперь-то уж военные действия будут и подавно бессмысленны. Нужно этим государствам все-таки как-то договариваться. К миру не приведут войны и взаимные террористические акты (турецких «серых волков» и армянской «Дашнакцутюн»). Ведь еще с Афганистана ясно, что мирный народ, взявший в руки оружие не для того, чтобы убивать «неверных» за место в раю, а для того, чтобы спасти детей, сохранить могилы предков, право возделывать свою землю, победить нельзя.

После парада народ заполоняет площадь и там, где недавно шли танки, теперь по следам от их гусениц свободно гуляют люди. Играет национальная музыка. Очень много детей. Чувствуется единый дух, который свидетельствует: «мы очень сильная и сплоченная нация, мы помним свои корни и мы добьемся справедливости». Такого духа почему-то я не встречал у ереванских армян, хотя именно они-то и выиграли эту войну, увеличив территорию Карабаха в 2.5 раза. Вероятно, дело в том, что здесь следы войны встречаются чуть ли не на каждом шагу и о ней, конечно, не забывают. И еще, предполагаю, потому, что тема азербайджанских притеснений по-прежнему муссируется в народе. Например, один парень рассказывал мне жуткую историю про беременную армянскую женщину, которой во время беспорядков в Сумгаите разрезали живот и ее еще живого ребенка азербайджанцы поджарили на сковороде. Соседа рассказчика, попавшего в плен, ударами прикладов голым затолкали в заросли колючек, а потом заставили есть коровье дерьмо (это было в Лачине). Соседа после обменяли на пленного курда, но он остался инвалидом.
А вот такое свидетельство очевидца сумгаитских событий я читал лично: «На троллейбусной остановке я увидела убитую молодую женщину, а ее ребенку, грудному ребенку, завязали веревку на шее и тащили за собой…».

Продолжение следут.

Символ гордой Армении

Новая карта древней Армении

Монастырь Айраванк

Озеро Севан

Хачкары

Из Армении в Карабах

Зодский перевал

Дорога в ущелье реки Трту

Офелия и Ангелина

Развалины монастыря Дадиванк

Мин нет!

Первый подбитый азербайджанский танк

Пастух

Могила воина

Азербайджанское кладбище

Танколом

Призрак Агдама

Развалины Шуши

Фантом железной дороги

Слава Труду

Вечное дерево

Быт

Минареты Шуши

Лестница ислама

Серпантины

Военный оркестр

Десантники

Парад

Танковый след

Гардзасар

Голуби Хор-Вирапа

Предки

Хранитель древностей

Дорога в Красный Базар

Азохская пещера

Азохские мыши

Скальные кельи

Минеральное купание

"Голубой" Амаяк Акопян

Жду Макса

Вечер

Армения

Классные фотки Но к сожаленью всю статью не осилил , надо было разбить на несколько частей и чередовать с фотками , тогда бы легче читалась.

Красиво там...

Окончание.

Сразу после парада, затарившись шашлыками, мы уезжаем в г. Бердзор (Лачин). До него 50 км, из которых 30 – непрерывный подъем. На улице + 32. Получилось, что мы снова штурмуем гору к Шуши и только после города уходим в «Лачинский коридор», связывающий Карабах с Арменией. Отличная асфальтированная дорога десятками серпантинов проложена по склону ущелья Карабахского хребта на средства армянской «копилки» - всемирного фонда «Айастан». Таблички об этом мы часто встречаем в Карабахе – Канада, Франция, США.
Захваченная 300 лет назад отуреченными курдами территория возвратилась к армянам после освобождения Лачина 18 мая 1992 г. И сегодня в этом городе, переименованном армянами в Бердзор, в честь 15-летия образования республики будет фейерверк. О чем нам сообщают милиционеры поста ГАИ. Старший лейтенант Амаяк Акопян, полный тезка знаменитого актера, внимательно изучает наши документы и ненавязчиво предлагает остаться – он и с гостиницей бесплатно договорится. А завтра можно будет сходить в местный краеведческий музей, взглянуть на церковь Вознесения с солнечными часами на стене. Заманчивое предложение. Мы соглашаемся.
С ночлегом устроилось быстро – ее хозяин оказался братом Амаяка. Бутылка водки упростила отношения, после чего были новые знакомства, народное гуляние, национальные танцы, фейерверк, проливной дождь, снова водка и снова тосты: за наших детей (чтобы у них всегда небо было голубое, чтобы Солнце светило, чтобы отец и мать их не хоронили); за наших жен во главе с моей женой; за наших матерей; за тех женщин, которые еще станут матерями; за моего и твоего отца; за друзей (которые сидят с нами и за тех, кого здесь нет); за тех, кто в земле и за память о них; за тех, кто говорит «все тебе» (родители), и за тех, кто говорит «все мне» (дети) и за тех, кто говорит «половину – мне, половину – тебе» (друзья); за священную дружбу (сэр бу тюн); за всех армян с русскими вместе, за священное чувство мести; за тех, кто воевал и кто не воевал и кто пропал без вести; за то, чтобы ни тебе, ни твоему отцу в лицо не плевали; за то, чтобы наши пути не пересеклись для плохого; за прекрасный пол, что с нами рядом и т.д. в том же роде. Так что Амаяк домой ночевать не пошел, а остался в нашем номере. Спать он устроился на кровать к Максиму, после чего тот вдруг вскочил и перелетел ко мне. Амаяк – за ним. Включаю свет и обнаруживаю, что мент-то наш голубой оказался не только по цвету мундира. В общем, попали мы в ситуацию: чужой город, граница, милиция, у мужика прибор от напряжения вот-вот сломается, а наши велосипеды в другом помещении закрыты. Вот что значит, халява! Кое-как уболтал я Амаяка «потерпеть» до утра, а вскоре водка его окончательно сморила. Мы же так и не спали как следует, а с приходом хозяина гостиницы похватали свои вещички и, не заходя в музей, рванули подальше. По-моему, все же не настоящим армянином был тот волосатый Амаяк, а отуреченным: и внешне, и внутренне. Потому что коренные армяне - стройные, русоволосые и голубоглазые. И по своей вере гомосексуализм считают тяжким грехом.

Пограничный блокпост проскочили на максимальной скорости, даже фотографировать его не стали. Поели яичницы в каком-то магазинчике с. Тех (его хозяин тоже попросил передать привет своему другу – владельцу ресторана в Красноярске). И через три часа были уже в Горисе – городе, наполовину заселенном беженцами из Баку, где от прилипчивых детей только и слышишь: «деньги, деньги давай». Здесь совсем другая атмосфера – нищеты и убогости. Музей неплохой, но тоже очень бедный. А на окраине – еще один город, пещерный, с множеством выдолбленных в похожих на средневековые замки скалах древних церквей и келий. Арочные двери, круглые окна, помещения с выдолбленными в стенах алтарями. Некоторые из келий и сейчас используются местными жителями, но не по назначению, а как кладовки и стайки для скота. Такие пещерные города мы и до этого, и после во множестве встречали вдоль нашей дороги. Похоже, что домов здесь раньше совсем не строили.

Из Гориса выезжаем уже после полудня. По-прежнему тепло, расцвела сирень и аисты поправляют свои гнезда. Опять долго лезем в гору, обедаем в придорожной кафешке русским борщом, а потом подсаживаемся на грузовик, чтобы сэкономить денек для осмотра Еревана.
До Ехегнадзора дорога еще не раз шла через холоднючие заснеженные перевалы, но я, пригревшись в деревянной кабине КРАЗа, почти всю ее безмятежно проспал. Выгрузились на какой-то бензоколонке и город проехали глубокой ночью, остаток которой провели на заброшенном складе труб и запорной арматуры. До Еревана осталось 120 км.

Утром совсем неподалеку оказалось вполне приличное кафе с цивильным туалетом, чистой водой и едой на заказ. Все здорово! Только вот дождь пошел. Весь день едем мокрыми. Движение по шоссе очень интенсивное, из-за чего асфальт сильно разбит и постоянно ремонтируется. Дважды навстречу попадаются пахучие отары овец, которых гонят на продажу. Пастухи очень колоритны и с удовольствием фотографируются, приветствуя нас.
Минуем очередной перевал и наконец-то выкатываемся в Араратскую долину. Это первые и единственные за весь поход 40 км по равнине.
Немного распогодилось, но Арарат все еще в облаках. Зато вдоль дороги местные активно торгуют домашним вином сорта Арени. Виноград растет тут же, около дороги. Мы вино, конечно, попробовали – оно оригинально горьковато-сладкое. Наш новый знакомый, конечно же, тоже имеет друзей в Красноярске и я в очередной раз записываю, кому нужно передавать привет. С горечью он вспоминает времена войны, когда с окрестных гор их село постоянно обстреливали турки, жить приходилось в подвале, не было ни газа, ни электричества. Сейчас все это вроде есть и никто не стреляет, но зарабатывать на жизнь стало нечем, кроме придорожной торговли, а ее периодически запрещает налоговая инспекция, санэпидстанция, милиция.
Вот и стоят на этой трассе, по которой, после блокады Грузией, в Армению из Ирана везут продовольствие, одежду и подержанные иномарки.
И даже этот бедный человек при расставании сожалеет, что ничем не может нам помочь. Это у армян что-то вроде обязательного после приветствия: «Чем я могу вам помочь?»
Это жизненная установка. Один церковнослужитель как-то пояснил мне ее так: «Сделай доброе дело и брось на воду (то есть забудь о нем). И тогда в какой-нибудь день Бог тебе за это воздаст».

Справа на холме видна крепость. Решаем, что неплохо бы переночевать в ней, а то снова начавшийся дождь уже досаждает, да и настроение испорченное (Амаяк не забылся, да и дети-попрошайки в Горисе тоже).
По карте получается, что это Хор-Вирап («Глубокий колодец»), который находится непосредственно против горы Арарат и всего в километре от границы с Турцией. Церковь была основана над тем местом, где в тюремной яме армянский царь Трдат тринадцать лет держал святого Григора Лусаворича (Просветителя), будущего крестителя Армении.
Через деревушку Покр Веди до нее всего пара километров.
Около церкви мужчина с огромными усами моет свои «Жигули». Знакомимся. Это Мануэль, церковный смотритель. Слово за слово и мы уже пьем кофе, рассматриваем мои красноярские фотографии. Конечно, сторож разрешил нам переночевать непосредственно в церковной ограде. Вот и во второй раз пригодилась наша палатка, поставленная прямо на церковном балконе.
Рассказываю Мануэлю про Амаяка, на что тот философски замечает: «Нет деревни, чтобы в ней злой собаки не было».

Ночью нам ничего особенного не снилось, потому что мешали спать вой шакалов (похоже на то, как дети плачут), крики ласточек и пение муэдзинов на турецкой стороне.
Утром же мы все тщательно осмотрели, сфотографировали обе пограничные вышки и слазили в ту самую вырубленную в скале яму, где на глубине 8 метров в полной темноте и абсолютной тишине, практически без еды и, конечно, без туалета, сумел не потерять рассудок удивительно крепкого духа человек. Он и стал первым католикосом армянской апостольской церкви, которой правил еще 26 лет, до самой своей смерти. Именно тогда христианство и стало государственной религией древней Армении. Это было в 301 году от Р.Х., на 7 веков раньше, чем в России. А до того армяне были язычниками и поклонялись Огню.
Церковь и ныне действующая, в ней ежедневно проводятся службы. Реставрация зданий проводится на деньги, выделенные супружеской парой – армянскими стариками Дерцанян из Аргентины. В церкви дважды бывал российский патриарх Алексий, в 2005 г. - Папа Римский, а в прошлом году – Б.Н. Ельцин. Бывал здесь и известный путешественник Федор Конюхов. А вот теперь – мы. В связи с чем и поставили свечки за удачное окончание нашего путешествия, а также в память о силе человеческого духа.
Мануэль оказался очень интересным человеком. Во-первых, он кандидат в мастера спорта по гиревому спорту. Во-вторых, служит здесь уже 27 лет. В-третьих, он сделал масштабный макет Хор-Вирапа из целой мраморной глыбы и таких поделок у него несколько, так что у него дома создан музей. И, в-четвертых, замечательные седые усы смотрителя, общей длиной 35 см, так нравятся людям, что он стал своеобразным символом Армении и потому огромное фото Мануэля сегодня висит на рекламном щите в аэропорту Домодедово (и я действительно его там видел, когда возвращался из Перу!).
Со слов смотрителя, уже в этом году около Хор-Вирапа начнется строительства копии Ноева ковчега в натуральную величину, где будут помещены чучела всех животных, упоминаемых в Библии. Там же будут находиться гостиница и музей. Весь проект обойдется в 5 млн долларов. Эти деньги уже выделены частными лицами, в связи с чем государство продало под проект 7 га земли.

В Ереване довольно быстро отыскали дом, рекомендованный нам в Степанакерте. Опять постирушка, мытье велосипедов, традиционный кофе и знакомство с хозяевами. В этот день мы еще успели съездить в музей Эребуни (очень скучный, можно было и не ходить и деньги не тратить, достаточно только осмотреть крепость) и встретиться с нашими москвичами, возвратившимися из Грузии. У них тоже было много интересного: грузины оказались настолько гостеприимными, что ребята практически ни разу за свои деньги не поели. И, кроме того, они преодолели сложный перевал, пройдя по нему пешком по колено в снегу 11 км, с велосипедами и рюкзаками.

На следующий день мы на маршрутке съездили в Гюмри – хотели побывать в музее Спитакского землетрясения (1988 г.). Но он оказался закрыт, виной чему были вчерашние выборы в армянский парламент. Немного побродили по городу, но никаких следов разрухи не обнаружили. Все давно уже отстроено и отреставрировано. Только около церкви как память о том событии стоят рядышком упавшие с нее купола.
Зато вечером у нас был ужин, устроенный хозяевами в честь российских гостей. Ели настоящие бастурму и суджух, жареную рыбу кокаг, плов в виде пшеничной каши с луком (не менее вкусно, чем рисовый) и пили водку. Был сам хозяин с женой, матерью и тремя детьми и семья его старшего брата.
Трогательные тосты и искренние пожелания: «Мы очень любим, когда гости приезжают, мы всегда рады вас видеть. Приезжайте с семьей, Володя-джан. Мама желает вам мягкой посадки и чтобы вы встретились с вашей семьей».
Уникальные дети. 15-летний Гор занимается борьбой, держит голубятню и шьет супермодные и технически сложные мужские туфли: «Красиво, да?». 10-летний Карэн наверное будет художником, потому что его работы уже сейчас вызывают восхищение специалистов. Кроме того, он танцует в государственном детском ансамбле «Ани» и на днях уезжает на очередной конкурс в Сочи. И, конечно, катается на простеньком, но «горном» велосипеде.
Да и сам отец оказался не прост. Как-то поехал он покупать автомашину, а вернулся домой с макетом церковной резиденции католикоса, за которую все деньги и отдал. Машины в доме так и не появилось. Заработать хорошие деньги в Ереване очень сложно. Хотя и работы много, да платят мало. На наши деньги в месяц бригадиру строителей удается получить 2-3 тысячи руб. Пенсии у стариков мизерные - 18 дол., а пенсионный возраст недавно продлен до 63 лет.
Карабахцев ереванские армяне почему-то не любят. Считают их жадными - никогда воды не подадут. ГАИ их не тормозит, а ереванцев постоянно штрафуют. Все деньги государственные сейчас уходят на восстановление Карабаха, а в Ереване ничего не делается, дороги ужасные, почти ничего не строится, кроме коттеджей карабахцев. И все потому, что управляет страной выходец из Карабаха – и уже второй срок.
Другая проблема – необъявленная грузинская блокада. На поезде или машине в Россию не проехать, а самолетом дорого.
Верю ли я в существование турецкого геноцида? Не сомневаюсь в нем, потому что сам наблюдал его совсем недавно, в 1990-е. А до этого читал письменные свидетельства о его жертвах в 1915, 1918 и 1920 годах.
А вот вам, армянам, Россия чем-то помогает? Конечно! Помогает уже тем, что дает армянам возможность приезжать, жить и работать у вас. И это главное. Конечно, и другая помощь была и есть - военная. В Армении по-прежнему стоят российские воинские части, госграница охраняется русскими пограничниками. Вооруженная российским оружием карабахская армия сегодня самая боеспособная среди стран бывшего СССР. И потому Армения по вопросу спорных территорий может разговаривать на равных с Азербайджаном, за которым стоит Турция и НАТО. Но и за Арменией стоит не только Россия, но и 7-миллионная эмиграция, влиятельные лобби во Франции и США. Что тоже весомо.
Однако по поводу надежд на Россию у меня более трезвый взгляд. Исторически уже не раз наши правители предавали Армению. Впервые это сделал Петр Великий, когда сначала принял армян в «особливую императорскую милость и протекцию», а вскоре (1724 г.) отдал ее на растерзание Турции в обмен на прикаспийские ханства. Вот тогда-то карабахский Арцах и лишился своего армянского населения.
С большим трудом в 19 веке Армения была восстановлена, но в 1918 г. Ленин оставил от нее лишь одну десятую часть, остальное из трусости вновь подарив Турции, уже признавшей свое поражение в Первой мировой войне. А в 1920 г. половину оставшегося, в т.ч. и Карабах, Сталин отписал Азербайджану в обмен на бакинский керосин и возможность экспортировать мировую революцию в тюркоязычные страны.
В свое время впавший в прострацию Горбачев в угоду Баку скомандовал задушить карабахское освободительное движение, после чего все его лидеры были арестованы и на полгода посажены в тюрьму. Конституционные власти в Нагорном Карабахе были распущены, введен режим Чрезвычайного положения и комендантский час, учреждены фильтрационные пункты, организованы экономическая и информационная блокады. В Азербайджане из бывших уголовников были сформированы вооруженные м автоматами десятки групп ОМОНа, которые ночью нападали на армянские села, убивали, грабили, насиловали, устраивали поджоги, угоняли скот. Все это делалось для того, чтобы создать для мятежных карабахских армян нетерпимую обстановку и вынудить их покинуть свою родину. А потом дело дошло и до депортации армян с помощью наших внутренних войск и солдат 4-й армии Вооруженных Сил СССР. В ходе оперативно-войсковой операции «Кольцо» ими были задействованы артиллерия, крупнокалиберные пулеметы и вертолеты.
Известно также, что нашим Генштабом стратегически Армения всегда рассматривалась как территория непосредственных военных действий, а Азербайджан – как армейские тылы (именно поэтому основная военная техника после развала СССР оказалась у турков-азеров, которой они и воспользовались в войне с армянами. И если бы не Ельцин, восстановивший оружейный паритет, война оказалась бы не менее затяжной и жестокой, чем в Чечне).
Очевидно, что Россия нередко использовала Армению в своих геополитических целях, не очень-то считаясь с мнением ее народа и ее историей. Мне кажется, это основная причина нынешнего прохладного отношения армянского президента к нашему руководству.

Разошлись мы, естественно, далеко за полночь. А утром собрали свои пожитки, распрощались с хозяевами и поехали в Эчмиадзин, подвести итоги своего путешествия.
До самолета времени оказалось еще много и мы «убили» его, позагорав среди цветущих абрикосов неподалеку от аэропорта. Я даже искупался в местном арыке – по привычке, как когда-то в Перу. Потом упаковали свои вещи и без приключений прилетели в Новосибирск. Там я встретился с Ларичевым и передал ему снимки пещеры, чему он был безмерно рад. Потом сходил в музей Солнца, созданный художником Валерием Липенковым в новосибирском Академгородке, и послушал там русскую колокольную музыку, исполняемую на «билах». Вечером Максим отвез меня на вокзал, так что утром следующего дня я тоже был дома. А вот велосипед собрал только через три дня и за этот очерк взялся вообще только через неделю, когда вволю навысказывался о своих впечатлениях от поездки.

Познал ли я этот народ, понял ли, за что он воевал? Был ли кто-то прав в том споре за место под солнцем? И если были правы армяне, то за что же их, уже искалеченных Сумгаитом, всего через 10 месяцев вновь десятками тысяч уничтожила земная катастрофа? Терпите, самые древние в мире христиане. Страдания, как видно, вам написаны на роду. И это ваш крест. Крест, высеченный на камне...

Материалы по теме:
1. С. Карапетян. Памятники Армянской культуры в зоне Нагорного Карабаха.. Ереван. 2000
2. В. Кривопусков. Мятежный Карабах. Из дневника офицера МВД СССР. Ростов-на-Дону. 2003
3. Д. Лэнг. Армяне. Москва. 2006
4. Т. де Ваал. Черный сад. Москва. 2005
5. А.Гукасян. Нагорно-Карабахская республика как самостоятельный и стабилизирующий фактор в регионе. Выступление во Франции. http://www.president.nkr.am/rus/preside ... 80598.html
6. Исход азербайджанцев из Армении: миф и реальность. http://sumgait.info/press/pro-armenia-m ... a-9301.htm
7. А. Моте. Арам. Художественный фильм. Франция. 2002
8. Карабах. 1988-1994. Документальный фильм в 3 частях (на арм. яз.). Степанакерт. 2006

новое в филологии!

В слове "обожженный" корень - "бож", от "божок", маленький Бог. Предполагается связь Бога с огнем, как и у армянских язычников. Согласись, что огонь, как и солнце имели в жизни наших предков огромное значение.

корень - "жж"
или вы не толкьо историю "переделываете", но и за русский язык взялись?

Понравилось! Фото хорошие.

Немного юмора:
Не совсем понятно, где очепятка "за ним" или "на нём" .

Очень познавательно! Слов, нет одни слюни-)

Репортер сделал передачу про наше путешествие в Карабах. Смотрите в субботу в 11.20 на 2-м канале.

анонс видел - уже страшно!

Всё политкоректно. Говорили про вино, про войну, про педерастов ни слова.

блин, шоу-ньюс замсмотелся!
скажите точное время, сколько качать?

Точно не скажу. Репортаж про конфликт в поезде и марафон, где-то в середине передачи, примерно 11-30, про Карабах - в конце, где-то 11-45. Прикольно участник в лужу шмякнулся, нехотя так, спиной.
P.S. Чур камнями не кидаться, отлично представляю себя на его месте, но выглядело красиво. Если бы я видел себя со стороны когда я перелетаю через машину вверх ногами - наверное бы со смеху помер.