Позади около 840 км. Осталось 30. Сегодня впервые вышли на почти чистый лед. Счастье!


Ночлег в гостинице небольшого посёлка Улькен: душ, горячая вода, кафе. Мы немного одичали и 3 звезды кажутся сравнимыми с 5-звездочным заграничным отелем.
Завтра наш поход завершается, потому что оканчивается озеро. Мы выйдем на алматинскую трассу и будем ловить какой-нибудь попутный транспорт.

Люди попадаются сплошь хорошие, за исключением отдельных личностей - к сожалению, всегда русских.

Вместо 30 км оказалось более 50, закончившихся "ритуальным" купанием: на тонком льду я провалился на 6-метровой, как потом оказалось, глубине. Вёл не утонул, зависнув на сумках как на поплавках. Я выбрался, перекатываясь по ломающемуся льду. Потом долго пытались вытащить велосипед и это в конце-концов удалось с помощью крючка из проволоки, найденной на берегу. Одежду отжали и поехали в аул Бурабайтал, конечную точку нашего маршрута. Долго ждали попутку и за это время вещи на мне почти высохли. Старенький грузовик Вольво забросил нас в Капчагай, казахстанский Лас-Вегас. До Алматы осталось 70 км.

Вот так приключение под занавес
Но, надеюсь, температура воздуха была уже существенно выше 0 С ?

Был плюс, но не знаю какой: датчик промок. А заодно и сотовый, и фотоаппарат... Сушил два дня то на солнце, то феном, то на батарее отопления. И техника все же заработала.

Страха не было. Сразу вспомнился аналогичный телесюжет про выживание. Когда вылезти не удалось, я стал накатываться на лед, чем увеличил площадь и, несмотря на то, что лед продолжал ломаться, от провала откатился.
Рыбацкими спасалками не пользовался: было очевидно, что тонкий лед они будут прокалывать и отламывать куски.

Теперь я точно знаю, как снаружи выглядит непрочный весенний лед.

Небольшой репортаж о нашей поездке.


Сейчас я в Алматы: осматриваю окрестности и продумываю маршрут по Казахстану на следующий год. Эта страна - настоящий рай для велопутешествий: дешевая, гостеприимная, с самым разнообразным ландшафтом, развитой дорожной сетью, интересной историей и уникальными достопримечательностями. Когда-то здесь жили саки-скифы, а после - свободолюбивые кара-колпаки, потомки киданей, давшие название нынешнему Китаю.


Конец мая 2017 г. видится таким: станция Актогай, Джунгарские ворота, уйгурский Синьцзян (КНР), Кульджа, Туркестан, Алматы. Это шелковый путь, маршруты монгольских и калмыцких завоевателей, а также русских купцов и путешественников.

А в следующую весну я планирую покорить лед Таймырских озер: Пясино длиной более 80 км, а Мелкое вместе с Ламой - порядка 130 км. Говорят, что снег с них полностью сдувается.

Эти велосипедные сумки мне понравились на переправах. Владимир "клал" велосипед на сумки и переднее колесо. Таким образом велосипед лежал на воде не оказывая большого сопротивления бурному течению. Тогда я подумал, что его велосипед в отличии от моего и сам не потонет и хозяина может спасти.

Прошел слух, что когда Владимир провалился под лед, то первым делом достал смартфон и сделал селфи и, только потом начал думать, как бы не замочить смартфон.

Вот так выглядит плохой лед.


А это тренировка незадолго до купания. И хотя спасалки не пригодились, но нужный психологический настрой у меня уже был.


Селфи не делал, не до того было. Может и утонул бы, потому что лед тонкий и помощь мне оказать Вадим не мог. Выручил инструктаж из ранее виденного телесюжета.

Я все ещё в пути. Около 2 суток из Алматы ехал в Новосибирск, пересадка 7 часов и еще один поезд на Красноярск с ночным прибытием.

Интересно, что в казахстанском поезде постельное белье мне выдали бесплатно. А в прошлый раз, когда я спросил о стоимости, проводник, не смутившись, взял с меня 100 руб. Но это все равно дешевле, чем в России.


Вагоны в Казахстане убогие и старые, давно выходившие сроки эксплуатации.


Свет в них включают самый тусклый, а телефон зарядить вообще негде. Уборка производится всего один раз, в связи с пересечением границы. Курить в тамбурах не запрещается, на распитие спиртного проводники внимания не обращают и пиво в вагонах разносчики продают свободно (они же меняют и валюту по банковскому курсу - я воспользовался). Полиции на станциях я не видел.
Новых вагонов государство не покупает, потому что подумывает о строительстве своего вагонного завода. Об этом мне рассказала попутчица Роза - экстрасенс и внучка шамана: "Безмерно льется свет и я стою освещенная и насыщенная им. И понимаю, как безмерно все, что льется и безмерно то, что получаем мы..."


Заодно: велосипеды в поездах Казахстана тоже возят бесплатно! И проводников совсем не напрягает, что я укладываю вел поперёк полок. Может проводники-мужчины (женщин на этой работе в стране я не видел) не столь тщательно соблюдают инструкции? Говорят, что именно поэтому в столичной Астане уличными гаишниками работают только женщины. Они взяток не берут и договориться с ними нарушителям совершенно невозможно.

Утомили 2-х часовые остановки на погранпунктах. И это при том, что технологии совершенствуются и наркотики ищут с собаками. Таможенный союз проверки также не упростил. Но мои вещи никто не осматривает. В качестве компенсации я рассказываю о своём походе по льду озера Балхаш.

В проходящем через Красноярск поезде моими попутчиками оказываются ребята из Перми, военный с Сахалина и вахтовик-геолог. Пермяки во второй раз едут на Байкал кататься на коньках: они там были в прошлом году и даже пересекались с нами (с ними виделся участник нашего похода Илья Ершов). Офицер воевал в Крыму и в Донецке (с "документами прикрытия"), прошел серьезную школу выживания, получил боевой опыт и уверен, что дух патриотизма в русском народе никуда не делся. А геолог оказался родом с красноярских северов - настоящий ценитель природы.
Необычно, но всего за несколько часов мы вдруг почувствовали себя членами одной большой семьи, которая называется Россия. И это без пафоса, по-настоящему.

Странно. И верёвки под рукой не было? Велосипедом зацепить? Одна "морковка" на двоих, вообще, все проблемы снимает.

Все у нас было. Но когда я оказался в воде, то понял, что все решают первые секунды, пока не замерз и намокшая одежда не утянула под лед. Не помню, как отстегнулись ноги, но вел от себя оттолкнул сразу в полной уверенности, что он не утонет.

Где побывал и что увидел? Да много чего, но обо всем по порядку.

В соответствии с заранее купленными билетами (теперь я по-возможности беру только нижнее место в первом-втором купе от проводника) 15 февраля я уехал в Новосибирск. Там 7-часовая пересадка и, чтобы время не терять на бессмысленное сидение на вокзале, я сдал вещи в камеру хранения и на ближайшей электричке уехал в Академгородок, где с удовольствием осмотрел Музей истории и культуры народов Сибири и Дальнего Востока.


Учитывая, сколько я уже посетил музеев и количество прочитанной археологической литературы, удивиться мне было сложно. Разочаровало, что музей придерживается замшелой версии о происхождении человека из Африки и теории эволюции Дарвина, традиционно не замечая находок и исследований альтернативной археологии. Я также не увидел информации о всемирно известных скифских находках Казахстана.

Тем не менее, коллекции в музее собраны очень интересные и в своем роде уникальные. В связи с чем очень рекомендую осмотреть их при случае, если таковой представится. Я лично провел в музее два с лишним часа.


И посмотреть было на что. Например, на фигурки древних богинь.






Немного помедитировал над писаницами (некоторые рисунки не читаются, т.к. голографический аналог их утрачен). Вот здесь, например, мне увиделось, что центральная фигура вызывает духов из нижнего мира, а фигуры слева и справа ей подыгрывают. Это было проиллюстрировано моими движениями и возгласами, непроизвольно возникающими в состоянии динамической медитации.


А здесь, по мнению археологов, изображены антропоморфные фигуры с головами быков.


Мне же, в медитации, они представились обычными шапками. Как и на этих прорисовках тоже:


Согласитесь, что они похожи на шаманскую железную шапку более позднего времени.


После чего решил сделать паузу и попытался вступить в ментальный контакт с бывшим владельцем скелета из макета захоронения. Но получил жесткий отказ: "Не беспокойте меня".




Более удачно "поговорил" с пазырыкской мумией мужчины из замерзшего кургана Горного Алтая, которая не сразу, но все же назвала свое прижизненное имя: Иа.

Мумия была доброжелательно-безразличной. Характерно, что "алтайская принцесса", ранее выставленная здесь же до ее перемещения в Горноалтайский музей, этого мужчину никак не интересует и он вроде бы даже не знает о ее существовании.


Прямо в присутствии экскурсовода у меня с мумией состоялся такой вот мысленный диалог:
- Что хочешь? Я воин (и я "увидел", как он в одиночестве скачет на лошади. Возникло чувство, что жизнь в степи для него очень естественна и в юрте он не нуждается).
- Ты понимаешь, что лежишь в музее?
- Мне все равно.
- Ты такой, как мы (в смысле европеоиды)?
- Да.
- Наш предок?
- Нет.
- Где же твои потомки?
- Рассеяны по миру.
- Как давно ты жил?
- Тысячи лет назад.
- В Казахстане я хочу познакомиться с культурой саков. Это твои соплеменники?
- Да.
- Пожелай мне счастливого пути.
- Иди с миром.


Между делом полистал книгу отзывов.






И снова пошел рассматривать скифский звериный стиль.






Выйдя из музея, прогулялся до Института археологии, где долгое время работал недавно почивший академик В.Е.Ларичев, известный исследователь петроглифов героического эпоса хакаских Сундуков.


Его книги все еще востребованы читателями.


Обратно на вокзал доехал на автобусе. Это оказалось проще, дешевле, а по времени почти также. Заодно посмотрел город и местных жителей. Их менталитет отличается от нашего: новосибирцы показались мне более деловыми и формальными. Старожильческий дух сибиряков в Красноярске ощущается сильнее. Наверное, это влияние старинной архитектуры, могучего Енисея и отрогов Саянских гор - в противоположность однообразию приобской равнины и серости построек не имеющего глубокой истории бывшего Новониколаевска.

На вокзале меня уже поджидал бывший коллега по охранному бизнесу Вадим Геррат. До этого мы несколько лет общались только по телефону и вот, наконец-то, встретились.

Проговорили часа полтора и, если бы не скорое отправление моего поезд, не расставались бы еще долго: очень уж много у нас оказалось общего. Хороший человек, душевный. Но он весь в работе, а я - уже в путешествии.

В казахстанском поезде я провел около двух суток: общался с попутчиками, смотрел в телефоне ранее закачанные с телеканала "История" фильмы.
Например, про Б.Обаму. Этот интеллектуал и идеалист хотел изменить мир, но проиграл все свои социальные начинания правительственным прагматикам. Прошло только разрешение на однополые браки и статус лауреата нобелевской премии Мира (несмотря на развязанные США многочисленные войны).

Поздним вечером 17 февраля выхожу на станции Актогай. Это железнодорожный узел и дорога разветвляется. Мой поезд уходит на Алматы, но отсюда также можно уехать по отдельной ветке в Караганду или, по другой недавно построенной дороге - в Китай (через Джунгарские ворота). Надеюсь, что летом следующего года я туда тоже попаду.

А пока пытаюсь найти ночлег. В рекомендованном местными жителями общежитии для путейцев мест нет, частные квартиры все разобраны до меня, но, как это обычно бывает, случай решает все. Какой-то мужчина услышал о моей проблеме и после того, как я пообещал деньги, пристроил меня в комнате для приезжих рабочих местного Водоканала. За 400 с небольшим наших рублей (2000 тенге) я переночевал в довольно сносных условиях, но спальником все же воспользовался.
Как оказалось, ночевал в непосредственном близости от мечети. Хороший знак: значит я нахожусь под покровительством местных Богов.


Утром меня свели с местным рыбаком, который подробно рассказал, как правильно выехать из поселка к озеру Балхаш. Он, кстати, рассказал, что лет 10 назад, летом, встречал группу литовских велосипедистов, которые объехали озеро вокруг. Но вот чтобы зимой ездили по озеру на велосипедах - такого не слышал. Советы рыбака мне очень помогли, потому что блудить пришлось 24 км и совсем не по тем дорогам, что указаны на картах, а по местным проселкам, местами передутым снегом. Тем не менее, уже через полтора часа я встал на трассу вдоль ж.д. и смело покатил по направлению к озеру: впереди маячит станция Каракум.


Когда-то, при советской власти, здесь проживало многочисленное население и была своя начальная школа.


Теперь же осталась всего пара домиков и мусульманское кладбище.


Обочины дороги поросли верблюжьей колючкой. Название растения не случайно. Внутренняя сторона щек верблюда покрыта множеством жестких бугорков, язык грубый и шершавый - он разворачивает колючки так, чтобы они свободно проваливались в глотку.


Растение относится к семейству бобовых и представляет собой полукустарник с мощным корнем, благодаря которому впитывается влага из самых глубин почвы. Колючка содержит массу полезных веществ и выделяем манну, суррогат сахара. Это мощное мочегонное и желчегонное средство. Настойка из растения помогает снять усталость и очищает организм от токсинов.

Оглядываюсь назад - вокруг бескрайняя степь. И меня понемногу охватывает чувство вселенского одиночества.


Изредка где-то в стороне мелькают две-три лачуги местных станций, но к ним нет дорог и - это очевидно, нет никакого выезда на лед.
Так я и проехал более 110 км, в конце-концов оказавшись на ст.Лепсы, где у меня запланирована встреча с Вадимом Малаховским, вторым участником экспедиции.

Времени - вагон и я отправляюсь в местный музей композитора Мукана Тулебаева, соавтора музыки к первому гимну Казахстана.






Он автор оперы «Биржан и Сара».






Композитор прожил недолгую жизнь и умер от саркомы, которой заболел еще в молодости, на фронте.




Фотография на память: мой экскурсовод Самат (это арабское имя Бога).


Заведующая музеем Акжибек Мукатаевна Жуматаева (по-казахски Ақжібек Мұқатайқызы Жұматаева). Ее имя переводится как "Белый шелк".


С ее разрешения остаюсь ночевать прямо в музейном кабинете в компании со сторожем Насреддином (такое имя я запомнил сразу). Позже муж заведующей, Аят, приносит мне ужин: огромный кусок мяса, хлеб и соленые помидоры. Вот оно, казахское гостеприимство. Я тронут.

Хотел было еще разыскать сестру путешественника Василия Шишкарева, но оказалось, что Анна Чепушенко уехала к своему брату в Москву еще 7 лет назад. Ну и ладно. Все равно всё у меня складывается здорово!

Завтра наш путь лежит в аул Тулебаево, на родину композитора. Там также родились еще два известных музыканта и три оперных певца. А вот если поехать на юг, вдоль железной дороге, то следующая станция Матай тоже не менее знаменита: здесь жил и работал изобретатель Михаил Тимофеевич Калашников.

Поезд, на котором приехал Вадим пришел вовремя. Зато я опоздал, т.к. с вечера не расспросил о местонахождение вокзала и пришлось тыканьем искать его ранним утром по всяким железнодорожным признакам.
Вадима я нашел в помещении диспетчера, собирающим велосипед в навязчивой компании местного алкаша по прозвищу Муха. Вот уж не думал, что подобное может быть у казахов. А ведь у Мухи семья и трое детей!Попрошайка грубо раскручивал Вадика на литр водки, при этом прямо при нас выпил бутылку, а в кармане у него была еще одна. После к нему присоединился еще и путевой рабочий, такой же наглый. Поистине жизнь многогранна и мой вчерашний восторг быстро улетучился.

Но в музее все было как прежде: нам рады и готовы помочь, чем могут.

В аул Тулебаево выехали на рассвете. И опять по дороге, потому что на озеро выхода все еще нет, а снег там целинный, глубиной до 30 см.


Через 10 км нас догнал Насреддин, сменившийся с дежурства. Оказывается, он живет в соседнем ауле Кокжиде.




Еще 50 км с ветром в спину и мы въезжаем в рыбацкое село - родину композитора М.Тулебаева. А раньше здесь было подсобное хозяйство Лепсы от Балхашского медеплавильного завода. Осматриваем достопримечательности, ищем, где бы пообедать и остаться на ночь. Пробую пойти официальным путем, через акимат, местный сельсовет. Но аким в командировке, команды сверху про нас не поступало и потому к нам относятся вежливо безразлично. На всякий случай я съездил к мечети, которая оказалась закрытой из-за отсутствия отопления.


Затем проехал в школу, встретился с учительницей географии и множеством учащихся, среди которых оказалось несколько русских, как я думал. Но они оказались чеченцами, потомками сосланных во время войны потенциальных "врагов народа".


Заехал и в Дом культуры, где старшие дети репетировали концерт к кому-то мероприятию (не 23 февраля, такого праздника в Казахстане нет).






Однако нигде меня не спросили о возможных проблемах и не предложили помощи, как я рассчитывал. Так что мы и впредь будем рассчитывать на удачу. Ведь если наше дело обществу нужное, то все сложится само собой. Так что поехали в ближайший магазин, где, как нам сказали, могут напоить чаем. Стараниями отзывчивой хозяйки чай превратился в настоящий обед, а когда я заикнулся о ночлеге, то хозяин, Санат ("третий по счету"), привел нас в свой дом. Я сожалею, что не сделал фотографии этих замечательных людей. Но зато есть фото их детей, с которыми мы тоже подружились.



Вечером я зашел в гости к местному старожилу Ардабаю Нурпеисову и задал ему один из заготовленных еще дома вопросов:
- Как известно, в этом году 16 декабря в Казахстане будут отмечать 25-летие независимости от СССР. Что изменилось в стране за эти годы? Кроме общего развития цивилизации: появления компьютеров и смартфонов. Например, Казахстан стал торговать с Турцией...
- И это конечно. Но стало больше безработных. Это плохо. При Советском Союзе окончил учебу и идешь работать, не думаешь. Работа найдется. Деньги платят за то, что сделал. Сейчас наш аул весь без работы. Только школа и акимат. Сейчас делай, что придумал, организовывай бизнес.
Ну еще мечеть появилась, намаз можно совершать. А раньше нельзя было, запрещалось.

-Может быть независимость - это освобождение от государственной зависимости, стало больше свободы? Например, теперь не нужно после окончания института отрабатывать три года по распределению.
- Это так. Но жить стало труднее.
С другой стороны, у нас впервые появилась своя территория, государство. Раньше все делалось только на русском языке, а сейчас - на двух: казахском и русском. Кому как удобно. Наше государство многонациональное, по другому нельзя.
Раньше мы своей культуры вообще не знали, кроме Абая. Изучали историю СССР, своей родной истории не было. А теперь мы ее знаем хорошо. Много писателей стало, художников, композиторов.
Теперь свои законы и Конституция, свои деньги, своя армия. Есть уверенность в будущем.
Остановили атомные испытания - а сколько людей погибло от облучения на Семипалатинском полигоне!
Мы не сырьевой придаток СССР, промышленность работает на Казахстан. Железо, медь, золото продаем, а не отдаем. А раньше на весь Казахстан была единственная переработка: завод по производству гвоздей в Лепсах и мясокомбинат в Семипалатинске. Было так: Казахстан добывает металл, Узбекистан выращивает хлопок, Киргизия - скот. Сырьевое разделение.
И всегда была неуверенность, что завтра у нас опять могут отобрать территорию в пользу другой республики.
При Советской власти в 30-е годы мы пережили культурную революцию, когда скотоводов принудительно сгоняли в деревни, а скот уничтожали и могильники заливали соляркой. А сколько хороших людей погибло в те годы...
После войны в Казахстан нагнали чеченцев, корейцев, молдаван, немцев Поволжья. Сейчас в селе проживает 607 казахов, 154 чеченца, 38 русских, 28 немцев, 5 уйгуров, 2 татарина и 2 узбека. Все уже здешние. Есть смешанные браки: живут хорошо, дружно. Разводов в ауле нет. Школьников 137 и с первого класса они изучают три языка: казахский, русский и английский.
Особенно произвол был при Сталине и Хрущеве.

- Вы говорите, что работы у людей нет. Как же они выживают?
- Некоторые держит скот, но, в основном, все рыбачат. Нелегально, потому что официально оформить предпринимательство нельзя. И китайские сети запрещены. А они очень удобные: не запутываются, не гниют и рыба их не видит (так как прозрачные). Раньше у нас было два рыбзавода и они давали разрешения рыбакам. Но уже два года как заводы обанкротились. Периодически наезжает рыбинспекция, кого-то ловит и штрафует. Минимальный штраф 20 тысяч тенге. В это время сети не проверяют, рыба дохнет, сети утаскивает на дно и они засоряют озеро. Какая государству от этого польза? После отъезда инспекторов все опять выходят на рыбалку. Нужно и на штраф заработать, и семью кормить.
Рыбалкой живут все деревни, что около озера. По-другому люди заработать не могут.

Сегодня 20 февраля, всего третий день нашего путешествия. А кажется, что в походе мы уже давно, так много происходит разных событий, насыщенного общения. Утром к Санату приехал его брат-рыбак и помог нам выбраться на озеро. Ну наконец-то худо-бедно прокатанные рыбацкие дороги, моя стихия.






Время от времени нам попадаются рыбаки. Они ловят рыбу исключительно сетями, которые ставят по много километров. У каждой артели таких сетей несколько сотен. В день проверяются не более 2-х километров, а все сети - не чаще раза в неделю. Но в холодной воде снулая рыба протухнуть не успевает, не то что летом.










Рыбацкие участки находятся на значительном удалении от деревни. Бывает, что до 40 км (из-за того, что рыбы в озере становится все меньше). Находят участки по GPS и специальным маякам, которые обозначают занятое место.




Рыбу сдают перекупщикам: сазана по 650 тенге за килограмм, судака - немного дешевле, леща - по 20. Последние не очень выгодны и в одном месте мы нашли выброшенных рыб: около каждой из 6 лунок валялось аж до восьмидесяти особей.


Варварство! Но такое мы обнаружили всего один раз. Со слов рыбаков, это делают приезжие из городов: зачем им везти домой бросовую рыбу? Ведь обычно их улов составляет от 300 до 500 кг, и так уже немалый объем.


Между Тулебаево и Копбирликом, где мы планируем очередной ночлег, порядка 100 км. Однако участки между рыбаками этих аулов не соединяются и мы пробиваемся по старым, занесенным снегом следам автомашин. Наст в них довольно твердый и велосипеды выдерживает. Постепенно вырабатывается ощущение, где можно будет проехать, не проваливаясь. Мне, с моими 2.2 х 29-дюймовыми колесами и 70-см рулем, это удается намного легче. А вот Вадим на резине 2.0 х 26" и с узеньким рулем стонет. Ну и отсутствие у него навыка кататься в колее тоже сказывается.

Следы уводят к северному берегу и мы рассматриваем вариант покороче - ночевку в ауле Майкамыс ("Масло на колене"), до которого вроде бы не так далеко. Однако рыбаки о возможной дороге туда говорят неуверенно. Как потом выяснилось, совсем не зря. Аула, как такового, давно уже нет, остался лишь один дом Нурлана, который рыбачит неподалеку. Потому и дорог нет. Напрямую же нам идти по целине не менее 20 км. В общем, придется все же ехать в Копбирлик, на противоположный берег озера. Поплутав еще немного, мы находим более пригодную для велосипедов торную дорогу.


Вскоре нас догоняет УАЗ без номеров. Водитель давно гадает, откуда здесь взялись следы велосипедных колес? Бекболат приглашает нас к себе домой, в аул Кара-Кум ("Черный песок"). Это еще 14 км за Копбирлик, но уже по отлично прокатанному льду. Конечно мы соглашаемся!


Вот и Кара-Кум.


Ужинаем в тепле.


Дом отапливается углем, который разжигают ветками баялыша (родственник саксаула).


На столе сорпа (мясной бульон), бешбармак (конина с вареным тестом), казы (колбаса из конских межреберных мышц) и карта (конская кишка, вывернутая жиром внутрь).




Съедаем всё! Хозяева довольны.


Интересный человек Бекбулат Мадыбеков. Его имя переводится как "Смелый, мужественный властитель". Он три года работал проводником ученых-ихтиологов. Его родной брат Сансызбай Жумабаевич был метеорологом-полярником на 33-й Советской антарктической станции "Молодёжная" (сезон 1988-89 гг.). Отцу 88 лет и тот все еще очень активен. Жаль, что никто из них не записывает события своей жизни.
Мы беседуем допоздна: о способах рыбалки и как вытащить провалившуюся под лед машину, о будущем озера и кормящихся от него людей. Обо всем, кроме политики: мол, не наше это дело, главное, чтобы не было войны.

В Каракуме все привозное: вода, еда, любые вещи. И потому аул живет исключительно рыбалкой. Это единственный источник выживания для более, чем 100 семей. Как и для жителей Тулебаево, Копбирлика и других балхашских поселений. К сожалению, все это нелегально: начиная с приобретения сетей и заканчивая сбытом рыбы. Скупщики тоже вынуждены платить полиции, чтобы беспрепятственно доехать до рыбзавода. А это Камазовские объемы каждый день. Люди боятся, но жить-то всем надо.

Есть и другая проблема: приезжие рыбаки. У них есть постоянный источник заработка, они вахтовики, шахтеры или железнодорожники, могут брать кредиты, имеют льготы. Но рыбачат они на тех же условиях. А когда начинается распутица, поставленные сети просто бросают. Десятки километров сетей остаются в озере с протухшей рыбой. Местные жители так не делают, ведь сюда снова осенью придут. Да и 20-метровая сеть стоит немало - 4 тысячи тенге, плюс кольца к ней, веревки. Никто свою сеть не бросит.
Бывает, что приезжие вообще сетями не пользуются. Заменяют маяки в местах установки сетей местными жителями, проверяют сети и забирают рыбу. Иногда и просто воруют улов. Риск невелик: озеро большое, а времени на проверку сети требуется немного.

Как таких людей найти рыбинспекции? Местные жители всех чужаков знают в лицо, знают их участки. Но никто этот вопрос поднимать не хочет, в ауле каждый сам за себя, взаимопомощи в выплате штрафов у них нет. И акимату это не нужно, он на стороне законов стоит. Люди не жалуются, терпят. Соседний Копбирлик другой, там жители дружнее. Однажды рыбинспекторам все колеса на машине порезали. Правда, потом новые купили. Но компромисса добились.

Поутру нам устраивают экскурсию на остров Алгазы. По плану, у нас там тоже должна быть ночевка, но метеостанция уже два года как ликвидирована и мы лишь осматриваем то, что от нее осталось. Между прочим, это одна из первых метеостанций на Балхаше вообще. Она была основана в 1934 г. и просуществовала ровно 80 лет, пережив развал СССР.




















Пресной воды на острове нет. Работники метеостанции накапливали лед в специальном хранилище, стены которого были сделаны из тростника.






Ледник остался от бывшего Алгазинского рыбзавода, который, вместе с поселком (была своя 7-летняя школа, больница), перенесли отсюда в нынешний Кара-Кум в 1960-х годах. Бекбулат жил здесь в детстве в саманном доме. Мать его была сосланной немкой - Ангелина Майерлан, отец - казах. Бекбулат и сам женился на казашке, у него трое детей и двое внуков. Средний сын, Дастах, недавно вернулся из армии.


За островом Алгазы не рыбачат и дальше дорог по озеру нет. Так что мы возвращаемся назад и сворачиваем в залив Балыктыколь, в глубине которого есть выход на береговую грунтовку.




Проезжаем каменные курганы. Видно, что не грабленные. Тут их масса, целое кладбище.




Медитировать не хочется и потому катим дальше. Изредка попадаются развалины одиноких стойбищ.




В одном из них я обнаруживаю мертвую лису. Как сказал мне в Монголии в прошлом году череп скифского воина, жизнь бренна.


Впереди станция Акжайдак.




Здесь, на вокзале, мы и ночуем. Начальник станции Валентина Аблаевна выделила нам неиспользуемое помещение кассы, избавив от назойливого общения с местными жителями и пассажирами проходящего "Спутника".


Ужинаем пшенной кашей с тушенкой, которую я везу с собой еще с Красноярска.