|
В том далеком году мне исполнилось 18. Над головой нависал грозный призрак
армии. Отмазаццо не получалось – совместный с Мишей Кососраком бизнес накрылся
известным местом, денег не было, зато было немеряно кредиторов и вообще людей,
которым не терпелось оторвать мне голову. Поэтому второй месяц я не показывался
дома, а обитал в подвале одного ДК, где у нас была оборудована студия, и находил
утешение в музыке (играли мы тогда че-то крайне жесткое, типа Slayer),
перманентном запое и объятьях неформалок. Еще у меня был хайр. Нет, не так –
Хайр. Почти по задницу. Ветераны наверняка поймут меня – в начале 90-х носить
хайр было, сцуко, опасно. Песdец как опасно. Редко у кого он дорастал ниже плеч
– стригли гопники, менты и прочая поеbень. Мой хайр доставал до задницы – это
был нииbаццо повод для гордости.
В один ипанутый день у ДК сменилось начальство – новый директор распорядилсо
«ликвидировать бомжатник на вверенной ему территории» в течение одного дня.
Песdец!!! Дома показываццо было нельзя. Военком – отчим одного из моих друзей –
человек очень продвинутый (иногда мы с ним даже садились и в две гитары гоняли
классику) – посоветовал мне подать документы в военное училище. Плюсов было
несколько: во-первых, предоставлялась отсрочка от армии до следующего призыва, а
во-вторых, военное училище – это не армия – никакой дедовщины, служба в Москве,
ну и всякое такое… Сцучий военком, когда я его спросил, «а как же хайр?», явно
глумясь надо мной в душе, сказал, что «ну постригут немножко конечно, но не так
чтобы очень».
Итак, решено: я иду в военные!!! После долгих консультаций было решено поступить
в элитный военный ВУЗ ВИИБТУТ (Военный Институт Иностранной Боевой Техники и
Упреждающей Тактики, впоследствии переименованный в ВИИБТАМ – Военный Институт
Информационной Борьбы, Танков и Армейских Маневров, ныне называющийся просто
ВЗБЗДНУт – Военный, Заслуженный, Боевого Знамени Дзержинского Новый
Университет).
Подал документы. Поехал сдавать экзамены. Экзамены сдавались по-военному – в
учебном лагере под Москвой, абитуриенты жили в палатках и существовали по
армейскому графику – подъем, зарядка, военная столовая, никаких баб, никакого
алкоголя, ну и прочая поеbень. Такая организация, судя по всему, была призвана
отсеять случайных людей типа меня – подразумевалось, что падонок, попавший в
чуждую ему среду обитания, испугаеццо и будет спешно рвать когти… Нетутта было –
я радостно наслаждалсо трехразовым питанием, положенным по уставу восьмичасовым
сном и прочим позитивом. Однако одна фуйня мне все-таки изрядно отравляла
существование. Фуйню звали капитан Сучко (ударение на последнем слоге).
Те, у кого фамилия, как и у меня, начинаеццо на «А», за школьные и институццкие
годы, я думаю, осознали, как изощренно им подгадила жизнь. Быть первым хорошо
только при дефлорации девственниц (опять же, спорный вопрос) и получении
зарплаты. Однако, полное понимание ниибационности подставы ко мне пришло только
в вооруженных силах. По прибытию к месту сдачи экзаменов, т.е. в лагерь, нас
построили на плацу, и какое-то мелкогабаритное военное ***, с ксысиным эблом,
юркое, как сперматозоид, заорало:
- Ебланских!!!!
- Ебланских, отвечать «Я», когда вас старший по званию называет!!!
- Еще раз повторяю, ЕБЛАНСКИХ!!!! Ебланских присуццтвует в строю???
Мне этот цирк уже начал надоедать, поэтому я решил высказаццо:
- Солдат, тебя армия-кормилица буквы читать не научила??? Албанских моя фамилия,
Албанских. Еще раз ошибешься – пеняй на себя, в эбло присуну.
*** застыло в изумлении. Потом, резко оттаяв, подбежало ко мне:
- Вы… Выыыы… Абитуриент, равняясь-смирно!!! Я – капитан, а не солдат!!!! Вы
знаки различия понимать не обучены?? Што вы вообще сюда делать приехали???
- Какой ты нах капитан, военный??? Вот он – капитан, - я показал на еще одного
военного ошивающегося поблизости, на погонах у которого имелась буква «К». - Или
«К» - это «космонавт»?? - на всякий случай усомнился я..
- Он – курсант. Курсант!!! Вы тоже бы могли стать курсантом, но я этого не
допущу!!! Не будь я капитан Сучко!!!! – срываясь на визг заорал обиженный в
лучших чувствах военнослужащий.
Так у меня появился враг. Заклятый.
Не буду останавливаццо на мелких пакостях этого урода, скажу только, что все его
зловещие инсинуации пропали даром – будучи золотым медалистом, я успешно написал
сочинение, после чего был автоматически зачислен в нииbаццо элитный военный ВУЗ.
Предстоял Курс Молодого Бойца. Нас, поступивших, разбили на отделения и
назначили командиров. Понятное дело, в качестве комроты мне достался Сучко.
Построив и критически оглядев нас, Сучко подошел ко мне, злорадно ухмыльнулсо и
сообщил, что, мол, теперь-то он со мной поквитаеццо, после чего нам было
приказано:
1. постричьсо.
2. получить у прапорщика Гузина форму и фурнитуру (это всякие
звездочки-погончики и прочая поебень), присобачить на форму и к 6 часам быть
готовым к строевому смотру.
Поскольку фамилия у меня начиналась на «А», форму я пошел получать тоже первым.
К тому времени я уже решил, что хайр, я так и быть, укорочу в половину, а носить
буду камуфляж «джунгли Камбоджи» и красный берет а ля Че Геварра, о чем и
сообщил прапору, который заведовал выдачей военной поеbени. В то время меня
часто забавляла особенность кадровых военных впадать в ступор от некоторых моих
заявлений. Прапор не стал исключением – минуты две он смотрел на меня как готка
на удаффкомофца, после чего с явным сомнением на всякий случай идиоццки заржал и
сунул мне в руки стопку какой-то фуйни зеленовато-коричневой расцветки,
берцы-говнодавы, ремень военный, пригоршню всякой поеbени (звездочке-погончике),
синие трусы с большим квадратным штампом ВС-1992/45, а также маечку зеленоватого
колера с таким же штампегом.
«Извини, Албанских, низавезли пака жунгли с биретами, - нииbаццо смешно сострил
кусок, - поноси пака это, как завезут чиво просишь – свистну».
Фуйстабой, ладна. Обойдемсо пока тем, что дают.
Теперь стричьсо. Постриганием новоявленной элиты вооруженных сил заведовал
плюгавенький ефрейтор, который тоже впал в некоторый ступор, когда я, усевшись в
кресло, сообщил ему, что мне надо оставить хайра примерно по плечи. Выйдя из
коматоза через пару минут, этот позор российской армии и собственных родителей
стал мне втирать пространный косноязычный креатив, из которого минут через пять
стало ясно, что стричьсо придеццо «под шапку» - это так, чтобы по бокам и сзади
все было практически налысо, в районе макушки разрешалось оставить некоторое
количество волос…
«Фуяссе!!!» - возмутился я, до глубины души пораженный коварством военкома,
который штоб заманить меня в защитники отечества банально напесdел.
«Рукеры нафуй убери свои корявые» - вежливо извинился я перед военным, который
уже прицелилсо ножницаме отхватить мне кусок хайра, после чего встал и пошел
успокоиццо и собраццо с мысляме, для чего употребил тщательно припрятанную
плюшку, которую берег на самый крайний случай, который, по всем признакам,
сцуко, наступил. Плюшко подействовало на мой ослабленный месячным воздержанием
от всяких приятных излишеств организм позитивно шопесдес.
«Фуле, - думал я, - на гражданке – песdдюли от кредиторов, пьяный Кососрак, а
через месяц – та же армия, тока хуже… Здесь же – трехразовое питание, свежий
воздух, одежда на халяву какая-никакая… Надо только ко всей этой фуйне креативно
подойти, и будет мне щастье».
С прической решение напрашивалось само собой, и, следуя моим указаниям, в конец
офуевший ефрейтор споро выстриг мне нефуйовый гребень, в просторечии именуемый
«ирокез». Покрашенный в три цвета (красный, синий и фиолетовый) спиGенной по
такому случаю в штабе копиркой и жестко зафиксированный купленным в ЧИПКе
лимонадом «колокольчег», «ирокез» имел в высоту сантиметров 30 и смотрелся
стильно шопесдес.
Теперь надо было что-то делать с тряпочкаме, которые мне выдал прапор. Говнодавы
мне понравились сразу – на гражданке я носил почти такие же. Со штанаме тоже
проблем не возникло – обрезав их чуть ниже колен, я получил комфортные
просторные шорты в стиле «гранж». У гимнастерки – отфуячил рукава и немножечко
ее укоротил, получив в результате песdатую жилетку, которая, если ее надеть
нараспашку на мою маечку «Laibach» тоже выглядела нифуево. Из отрезанного рукава
я соорудил камуфлированную ленточку на лоб, куда нафуячил все положенные по
уставу звездочке и эмблемке. Оставшиеся до строевого смотра полчаса я потратил
на затачивание пряжки выданного ремня, штоб при случае можно было дать кому-нить
кровавой песdы (не той, что с волосаме).
Ровно в шесть я явился на плац, дабы капетан Сучко смог по достоинству оценить
мое служебное рвение и креативный подход к форме одежды. Однако, как оказалось,
опоздал – в армии, оказываеццо, есть такая фуйня, што если сказали «на плацу в
шесть», значит надо туда песдовать как минимум беспятнаццати, штоб тебя могли
пощщитать, построить и доложить вышестоящему начальству. Поэтому когда я
появился на плацу со стороны тактического поля, где занимался дизайном и загорал
кожей свежевыбритой по бокам головы, Сучко, стоящий ко мне спиной перед строем,
уже вовсю радостно и агрессивно брызгал слюняме по поводу моего отсутствия.
Увлекшись, он не заметил, как напрягся строй, как офуел прапор и прочие кадровые
военные при виде меня. Подойдя к Сучко, я похлопал его по спине:
- Не волнуйтесь, военный, тут я, никуда не делся – времени еще без двух минут
только, а… - увидев дикий взгляд защитника родины, я поперхнулся, испугавшись за
его здоровье. Капитан бессмысленно пучил глаза – не просто рачьи, а как у того
рака, который вдруг понял, зачем вокруг стоят эти большие кружки с желтым пенным
напитком. Одной рукой военный хватался за сердце, другой пытался нашарить
несуществующую кобуру с пистолетом («застрелиццо зачем-то решил, – подумал я, -
а фуле, вобщем-то правильное решение, лучше уж по мушшски, чем жыть таким
эбланом»). Рот его беззвучно открывался и закрывался как у карпа, доживающего
последние секунды на разделочной доске.
- Нашатырь!!! Есть у кавонибуть нашатырь??? Сучко помирает шопесдес!!!! – заорал
я, однако все тормозиле – видимо, никто не хател делиццо нашатырем с Сучко, -
Санетары!!! Санетары!!!», - продолжал надрываццо я, почувствовав, что
отвеццтвенность за жызнь командира лежит на мне.
- Ууу… Уеbище…, - слабым голосом сказал Капитан..
- Успокойтесь, военный, ну не повезло, генофонд у вас фуевый конечно, но надо
жыть!!! То что вы такой – еще не повод стреляццо, с вашими данными можно в
цырк-шапито работать пойти, поднакопите деньжат, а за деньги даже вам бабы
давать будут» - утешал я защитника родины ласковым голосом, чувствуя себя
ниибаццо психоаналитиком.
- П.прическа.. – проблеял капитан, - форма… это же.. как же так…
- Где эти йопаные санетары!!! – снова заорал я… - Успокойтесь, военный, и вам
такую же прическу сделаем, копирки в штабе на всех хватит, - как можно более
ласково сюсюкал я, помня, что с суицидальными личностяме надо говорить как с
детьми…
- Равняя-а-ясь-смирнааа!!! – неожиданно громко петушиным голосом завопил Сучко…
- Порча формы одежды!!! Издевательство над мундиром!!! Сгною!!! В дисбат!!!
- Ваенный, праститте, а собсно…
- Маалчать!!!
… Прошло две недели. Ирокез пришлось сбрить, за испаскуженную «афганку» и
спиGGенную из штаба копирку паабещали вычитать в течение года из денежнава
довольствия. Я не вылезал из нарядов. Несение мной службы Сучко контролировал
лично. Очередной наряд. По КПП. Дежурный и второй дневальный съеbали ужынать, я
сидел в одиночестве, романтично смотрел на звезды и думал о том, паdрачить
сийчас, пока никаво нет, или патом, под утро, когда савсем скучно станет…
Шел второй месяц без баб, поэтому несмотря на нивьиbенные физические нагрузке и
компот с бромом я ходил с перманентной эрекцией и ломотой в яйцах. «Мля, муху бы
выебал…»
- Праститти, - раздалсо песклявый голосок рядом.. Я вскочил..»Пелотко!!!» -
радостно пульсировало в висках!!! «Откуда??? Нииbет!!!»… Оглянулсо. В метре от
меня стояло девушко лет 25 в куцем сарафанчиге. Если честно, девушко было так
себе – третий сорт, не брак, но это я осознал только потом. В тот момент я был
уверен, что на мой ментально-эротический призыв явилась во плоти прекраснейшая
из богинь. Девушко, видимо не избалованное по жызни столь откровенно призывными
взлядаме, которым смотрел на нее я, засмущалось, зарумянилось, отчего еще больше
похорошело. Песdетс!!! Я непроизвольно потянулсо к богине всем корпусом,
одновременно брутально сношая ее глазаме. Гормоны встретились с гормонаме, и
девушко тоже непроизвольно потянулось навстречу. Однако степень ее неdоеба,
видимо, недотягивала до того, что испытывал я, поэтому она еще успела
проблеять:
- Я к капитану Сучко, я его невеста…
Фуяссе!!! Как холодный душ нах!!! Но в 18 лет стремление к продолжению рода
сильнее, чем даже тот факт, что объект твоего вожделения – невеста капитана
Сучко. Холодный душ, аданака, тоже нииbаццо сильная вещь, поэтому когда девушко,
полностью отдавшысь на волю инкстинтафф, потянулось пухлыме губкаме целоваццо, я
ловко перенацелил оные в область паха… Надо отдать должное, минет она делала
достойно. Стараясь растянуть нииbаццо райское блаженство, я сдерживалсо изо всех
сил, когда на аллее ведущей к КПП послышались звуки четко печатаемого строевого
шага (иначе Сучко ходить не умел) и иbлански-петушыный голос:
- Албанских!!! Пачиму территория не убрана, паччиму бардак??!!?? Дванарряда
вниочириди!!!
Под «паччиму бардак» у меня началось бурное семяизвержение… Богиня хотела
отстраниццо, но я ее крепко держал за уши. Йух выдавал порции спермы синхронно с
печатаемым Сучко строевым шагом…
Примерно под «вниочириди» наступила кульминация. К тому моменту, как Сучко
приблизилсо метров на 20 и успел два раза пообещать сгноить меня в дисбате,
запас белков, тщательно накапливаемых организмом в течение полутора месяцев,
наконец иссяк, и невеста офицера отпрянула, распрямилась, и стала поддергивать
трусике и оглаживать подол сарафанчега, совершая при этом судорожно-глотательные
движения.
«Албанских, сцуконах!!! Ка мне сегодня нивеста приезжает, сцуко, опозоришь –
сгною!!!» - продолжал причитать Сучко, приближаясь к КПП.
«Ниапазорил!!!» - думал я. Невеста сидела в расстроенных чувствах с блуждающиме
глазкаме, поэтому, движимый исключительно заботой о благополучии личной жизни
командира, я бодро выскочил на встречу кэпу и браво доложил:
«Тов. Капитан, за время моего дежурства происшествий не было. К вам приехало
невесто, ожидает в помещении КПП!!!».
«Масюля!!!! Масюленько!!!» - заверещал военный, ломясь внутрь помещения
контрольно-пропускного пункта.
«Масюленько, у нас образцовая часть, извини, что тебя Албанских встречает, он –
позор нашей части, в дисбат вот отправляем его…»
«Зачем в дисбат??? Паччиму пазор??? Милый мальчег, памоиму» - ступило
Масюленько.
«Ох, Мася, ниче ты в службе нипанимаишь», - сказал Сучко, жадно впиваясь своими
губищаме в губке богини.
«Масенько, я так скучал…. Так скучал… Как у тибя губке приятно пахнут….
Албанских!!! Съеbал нах оццуда!!!!»,- орал капитан в перерывах между поцелуяме…
«Приятно губке пахнут, базара нет, - глумилсо я про себя, наблюдая сцену
поцелуев, - ты ж, капитан, по сути, у меня в рот берешь, - она ж даже утереццо
не успела!!!»…
У капитана Сучко было две слабости – любовь к военным афоризмам и любовь к
печатному слову. Имея все возможности потакать своей ипанутости, капитан завел
стенгазету, а в ней раздел – «Армейская мудрость и высказывания великих
военначальнегов».
Понятное дело, такой великолепный раздел не мог пройти мимо моего внимания и я
стал его добровольным редактором, благо, стоя по ночам в нарядах имел дофига
возможностей как следует подумать и внести необходимые исправления. Поэтому
наутро раздел выглядел обычно примерно следующим образом:
Тяжело в учении – легко в бою
Генералиссимус Суворов
а чуть ниже:
«Почему я такой???» - Билли Грэм не смог ответить на этот вопрос.
Капитан Сучко
Или:
Пуля – дура, штык молодец!!!
Генералиссимус Суворов
У прапорщика Гузина – большая кукурузина.
Проверил лично. Понравилось.
Капитан Сучко
Сучко брызгыл слюняме, ругалсо нецензурныме словаме, однако доказать мою
причастность к испаскуживанию любимого раздела не мог. Однако не таков был этот
военнослужащий, чтобы отступать перед трудностяме. Однажды глубокой ночью,
просидев под окном часа три, скорчившись в виде непредставимого крокозябла, он
все таки пропас написание очередного креатива про него и ротного стукача
Дятлова, который я художественно выводил под каким-то высказыванием Кутузова:
У Дятлова Виталия – большая гениталия.
Искренне надеюсь, что это так, иначе зачем тогда жизнь, вселенная и все
остальное???
Капитан Сучко
Рота была построена по тревоге, Сучко, предчувствуя свой триумф, как нииbаццо
следователя, с выражением зачитал вышеозначенное крео перед строем, однако
вместо восторженных охов вызвал почему-то дружный ржач.
«Атставить смефуечке!!!» - орал оскорбленный в лучших чувствах капитан.
«Албанских!! Дисбат!!! Тринарряда в ниочерреди!!! За порчу ротного
имущества!!!».
Как известно, в армии нет слова «можно». Вместо нее имееццо лексема «разрешите».
Новоявленных военнослужащих обучают этому нехитрому правилу русского военного
языка путем напоминания о том, что «можно Машку за ляжку и козу на возу» каждый
раз, когда новобранец пытаеццо употребить табуированную лексику. Сопровождаеццо
это обычно нарядаме вне очереди или выговорами, так что усваиваеццо быстро и
легко. Мне лично хватило двух нарядов, выписанных лично капитаном Сучко за
«нарушение субординации и правил обращения к старшему по званию».
Однажды, в очередной раз охраняя вещевой склад, я почувствовал непреодолимую
потребность, выражаясь военным языком «справить малую естественную надобность».
До конца смены был еще целый час, стояла глухая подмосковная полночь, поэтому,
не парясь долго, я повернулся лицом к охраняемому объекту и стал вдумчиво
мочиццо на опечатанный замок склада, который Сучко, пробегая мимо, каждый раз
подолгу вертел в руках, лично инспектируя целостность печатей. Видимо, я слегка
задумался, поэтому когда сзади раздался вкрадчивый голос «а можна узнать, что
это вы там делаетти?» я, не долго думая, ответил перефразируя вешеприведенный
воспитательный фразеологизм, что мол,
«можно козу на возу и Сучко в ачько»…
«Аскарбленние старшего па званию!!!», - завопил Сучко, а это, как нетрудно
догадаццо был именно он, - «все, Албанских, теперь точьно дисбат!!!»
Однако к утреннему построению Сучко, видимо пошевелив мозгами, и вспомнив
историю с креативами на стенгазете, не стал вслух цитировать перед строем то,
как именно я оскорбил старшего по званию, а вызвал меня в ротную канцелярию. Вид
после бессонной ночи в наряде у меня был невыспавшийся и помятый, Сучко же как
всегда брызгал слюняме:
«Все, сцуко!!! Достал ты меня!!! Песdетс!!! Лучше напиши сам рапорт об
отчислении, я же тебя заdрочу насмерть!!!»
«Ага, разве что ртом», - подумалось мне, и поскольку к тому времени я был
порядком офуевший от перманентного недосыпа, на автомате произнес эту фразу
вслух. Тут же богатое воображение услужливо нарисовало картину Сучко,
пытающегося выполнить свое обещание, и не удержавшись, я, понятное дело, заржал.
Несколько секунд несчастный капитан пучил глаза и беззвучно открывал рот, как
это умел делать только он, после чего в мозгу военнослужащего что-то клинануло:
«Пачему падваратничок криво падшит!!!» - заорал несчастный кэп, дергая меня за
воротник, от чего с моей гимнастерки отлетели почти все пуговицы, - zаебу,
сцуко!!!!»
Я понял, что столь удобный момент терять нельзя – выбежал из канцелярии и,
представ перед строем сослуживцев в разорванной гимнастерке, дико завращал
глазами и, изображая из себя Белоснежку, чудом съеbавшуюся от Али-Бабы и сорока
разбойников, доложил сдавленным голосом:
«Сучко сошел с ума… Закричал «выэбу», бросился на меня и стал срывать одежду..
Мля, еле вырвался… Он давно ко мне не равнодушен, теперь все понятно…»
Сучко, выскочивший из канцелярии следом, беспомощно озирался:
«Да вы что, парни… да я… не… Сцуко!!!!» - заорал защитник отечества, увидев, что
доверия его лепету нет и бросаясь на меня, видимо с намерением задушить.
«Таварищ капитан, я все понимаю, но я- нормальный, я девушек люблю… УБЕРИТЕ ОТ
МЕНЯ ПСИХОВАННАВА ПИDОРА!!!!», - заорал я отскакивая на безопасное расстояние.
История дошла до руководства ВУЗа, однако, после некоторого раздумья ее было
решено замять. Сучко обходил меня по большой параболе, исхудал, приобрел
нездоровый блеск глаз, потерял надежду на получение очередного воинского звания,
однако, вследствие умственной неполноценности, все еще лелеял планы отмщения.
Закончился КМБ. Мы переехали из лагеря в институтские казармы. Я по-прежнему
летал по нарядам, ибо боец первого года службы – существо нииbаццо бесправное и
уязвимое для инсинуаций командира роты, даже такого нииbаццо недалекого, как
Сучко.
Стоя в очередном наряде в казарме, расположенной на втором этаже, я занял
стратегическую позицию у окна, из которого отлично просматривался плац, который
было необходимо пересечь, чтобы подобраццо ко входу, поэтому не опасаясь быть
застигнутым врасплох вдалеке от тумбочки дневального, где мне полагалось нести
службу, наслаждался ночной октябрьской прохладой, банкой тушенки и альбомом
Twisted Sister, который крутилсо в плеере.
На неожиданное появление прямо передо мной в открытом окне второго этажа
эбальника капитана Сучко, который в ночной темноте аки тать пробралсо вдоль
стены и вскарабкался по водосточной трубе, дабы проконтролировать несение мной
службы, я прореагировал вполне адекватно и резко – а именно наотмашь присунул в
указанное эбло с правой.
Несколько секунд офуевший Сучко судорожно цеплялсо за трубу, после чего труба
развалилась на секции, Сучко рухнул вниз, приземлившись на жеппу, а сверху на
него с невъеbенным грохотом, разбудившим весь институт, посыпались метровые
секции несчастной трубы.
Когда через несколько минут к месту происшествия сбежалсо народ, Сучко все еще
сидел на жеппе, тупо разглядывая кусок трубы и повторяя:
«Ну как же так??? За что???»
Контакт с плацем не прошел для жеппы капитана бесследно – строевым шагом он
больше ходить не мог, а кому нужен офицер, неспособный ходить строевым шагом, к
тому же с репутацией агрессивного пипдараса??? Правильно, никому такое *** нах
не нужно, поэтому через месяц Сучко был вынуждем демобилизоваццо по состоянию
здоровья и в соответствии с настойчивыми пожеланиями начальства.
_________________
как могу - так и еду 
Раздолбайкеры сильны, как индийские слоны!!!! 
|