Возьму психически крепких парней в поход вдоль железной дороги Решеты-Таежный. Это более двух десятков лагерей страшного Краслага.
Никто на веле там еще не ездил, да и проселок не везде есть.
Едем налегке, от зоны до зоны. Питаться будем тем, что люди дадут или удастся добыть. Ночевать - где придется.
По расстоянию получится порядка 300 км с заездами в заброшенные зоны - прочувствуем дух з/к...
У А. И. Солженицына в “Архипелаге ГУЛАГ” есть рассказ:
“Человек, пошедший на побег серьёзно, очень скоро становится и страшен. Иные, чтобы сбить собак, зажигали за собой тайгу, и она потом неделями на десятки километров горела.
В 1949 году на лугу близ Веслянского совхоза задержали беглеца с человеческим мясом в рюкзаке: он убил попавшегося ему на пути бесконвойного художника с пятилетним сроком и обрезал с него мясо, а варить был недосуг.
Весной 1947 г. на Колыме, близ Эльгена, вели колонну зэков два конвоира. И вдруг один зэк, ни с кем не сговариваясь, умело напал на конвоиров, в одиночку, обезоружил и застрелил обоих. (Имя его неизвестно, а оказался он - недавний фронтовой офицер. Редкий и яркий пример фронтовика, не утерявшего мужество в лагере!)
Смельчак объявил колонне, что она свободна! Но заключённых объял ужас: никто за ним не пошел, а все сели тут же и ждали нового конвоя. Фронтовик стыдил их - тщетно. Тогда он взял оружие (32 патрона, "тридцать один - им!") и ушел один. Еще убил и ранил нескольких поимщиков, а тридцать вторым патроном кончил с собой. Пожалуй, развалился бы Архипелаг, если бы все фронтовики так себя вели.
В КрасЛаге бывший вояка, герой Халхингола, пошел с топором на конвоира, оглушил его обухом, взял у него винтовку, тридцать патронов. Вдогонку ему были спущены собаки, двух он убил, ранил собаковода. При поимке его не просто застрелили, а, излютев, мстя за себя и за собак, искололи мёртвого штыками и в таком виде бросили неделю лежать близ вахты.
В 1951 в том же Краслаге около десяти большесрочников конвоировались четырьмя стрелками охраны. Внезапно зэки напали на конвой, отняли автоматы, переоделись в их форму (но стрелков пощадили! — угнетённые чаще великодушны, чем угнетатели) и четверо, с п он том конвоируя, повели своих товарищей к узкоколейке. Там стоял порожняк, приготовленный под лес. Мнимый конвой поравнялся с паровозом, ссадил паровозную бригаду, и (кто-то из бегущих был машинист) — полным ходом повел состав к станции Решёты, к главной сибирской магистрали. Но им предстояло проехать около семидесяти километров. За это вдемя о них уже дали знать (начиная с пощаженных стрелков), несколько раз им пришлось отстреливаться на ходу от групп охраны, а в нескольких километрах от Решёт перед ними успели заминировать путь, и расположился батальон охраны. Все беглецы в неравном бою погибли”.
Нитка маршрута.
Около п. Ревучий установлен эстонский памятник жертвам ГУЛага.
В этом году Краслагу исполнилось 70 лет. Официальная история Красноярского управления лесных исправительных учреждений началась в 1938 году, когда "произошел стремительный рост численности заключенных, подлежащих изоляции с присоединенных к СССР территорий. Наряду с уголовными преступниками в Краслаг этапировали граждан, которые были объявлены социально опасными элементами" - "политическими", осужденными по печально знаменитой 58 статье.
Однако первые концлагеря были созданы намного раньше, еще в январе 1920 г. в г. Красноярске для бывших колчаковцев. После чего ГУЛаг быстро распространился по всей России и вновь вернулся в Сибирь самым крупным и самым мощным лесным управлением. Например, на 1 января 1943 года численность осужденных учреждений Краслага составляла 21 701 человек. В годы Великой Отечественной войны смертниками лесных учреждений было произведено 5 миллионов 413 тысяч кубометров древесины.
КРАСЛАГ - ЭТО "ОТРЫЖКА" ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ.
Выезд 11-го июня в 18.32 час. местного времени на Карабульском поезде № 606 до Решет. Там ночуем.
12-15 едем вдоль трассы.
Вечером 15-го садимся в тот же поезд (уже под № 605) на ст. Таежная и утром 16-го в 6.12 час. возвращаемся в Красноярск.